Хозяйки «Веселого Роджера»

     Что уж говорить о пиратах минувших времен, корсарах, флибустьерах, удача и жизнь которых сплошь и рядом зависела от прихотливого случая. Эти отчаянные сорвиголовы к обычаям и неписаным правилам относились с превеликим почтением, допуская исключение лишь в том случае, когда женщина приносила несчастье не им, а их врагам. Таких дам избирали капитанами и полагали за честь служить под их началом и под самым зловещим из флагов – с черепом и костями – «Веселым Роджером».

      Англо-французский коктейль 

     Жанна де Бельвиль была счастлива в браке и безутешна в горе, когда всесильный король Людовик XIV отправил на плаху ее любимого супруга. Была у короля такая особенность — доносам он доверял больше, чем клятвенным заверениям в преданности. О своей опрометчивости король пожалел позже, когда оскорбленная Жанна собрала группу верных ей рыцарей и стала сущим проклятием для западных провинций Франции. 

     Современники изображали ее не иначе как со шпагой в одной руке и факелом в другой, часто — гордо стоящей на развалинах очередного захваченного ею замка. Возмущенный король двинул против Жанны де Бельвиль войска. Понимая, что вооруженное сопротивление регулярной армии равносильно самоубийству, Жанна обратилась за помощью к английскому королю Эдуарду III. Тот не замедлил с ответом, оформившимся в три многопушечных корабля.

      Вместе со своими двумя детьми Жанна де Бельвиль поднялась на борт флагмана и приказала поднимать паруса. Три года она пиратствовала в Атлантике, исправно пуская ко дну французские купеческие суда. Сойти на берег ее принудила причина самая что ни на есть поэтическая — любовь. Прежний муж был забыт, новый требовал заботы, и Жанна де Бельвиль оставила капитанский мостик. ...

     То же высокое чувство проторило дорогу в обратную сторону — на пиратскую бригантину — ирландке Анне Бонни и англичанке Мэри Рид. Причем чувство к одному человеку — Джеку Рэккаму. Этот молодец, верховодивший на «Драконе», одном из быстроходнейших парусников тех времен, был мужем Анны и любовником Мэри. Такое положение ничуть не смущало пирата, лишь отчасти тяготило оно его «дам сердца». Между ними шло постоянное соревнование. Зная, что после боя капитан призовет к себе ту из них, которая была особенно хороша в сражении, Анна и Мэри раз за разом показывали чудеса храбрости и... жестокости.      

     Мало-помалу верх в состязании стала брать мисс Рид. Тогда миссис Бонни-Рэккам просто прирезала свою боевую подругу — и вся недолга. Однако мисс Рид осталась в истории. Коктейль «Кровавая Мэри» своим названием обязан ей. 

     Соперница королевы 

     Самую известную морскую разбойницу Западного полушария звали Грейс О’Мэлей. Жила она в Ирландии в ХVI веке. Когда ей исполнилось шестнадцать, Грейс выдали замуж за Доннела Икоглина, главу клана О’Флагерти. Клан сей был знаменит, но о том, какая это была слава, свидетельствует надпись, сохранившаяся на крепостной стене города Гэлуэй: «Боже, защити нас от свирепых О’Флагерти и других напастей». Члены клана были пиратами, грабителями, наемниками. Муженек Грейс ничем не отличался от сородичей. К тому же везуч был на редкость. Однако в один из дней фортуна изменила Икоглину, и он был убит во время налета на торговое судно. Согласно его завещанию, руководство кланом, его армией и флотом перешло к молодой вдове. В течение почти сорока лет — до самой смерти — Грейс О’Мэлей, она же Грейс О’Флагерти, оставалась на этом посту. О бесстрашии ее ходили легенды, и под черное знамя Грейс стекались авантюристы и любители легкой наживы не только из Ирландии, но и из Англии, Шотландии, Уэльса. Бывало, под ее руководством находилось до тридцати галер. Подати, которыми Грейс обложила жителей прибрежных городов, уплачивались исправнее, чем королевские налоги. Купцы, владельцы кораблей, стонали от ее поборов. Их бесчисленные жалобы вскоре были услышаны английской королевой... Пиратов преследовали, бросали в тюрьмы, и в 1576 году Грейс О’Мэлей отправилась на поклон к Елизавете I. …

     В устье Темзы вошли три большие галеры. Первой на берег сошла высокая женщина, ярко-рыжие волосы которой были перевязаны белой лентой. Появление разбойницы в королевском дворце произвело сенсацию. На троне сидела Елизавета I, чопорная представительница династии Тюдоров, вся изукрашенная бриллиантами, а напротив нее стояла королева ирландских вод, весь наряд которой состоял из нескольких метров желтого холста, обмотанного вокруг тела, да куска черной парусины вокруг талии. Обута Грейс была в морские сапоги. 

     Когда штальмейстер подал знак подойти, она пересекла зал, схватила протянутые ей для поцелуя хрупкие пальцы и принялась энергично их трясти. Высвободив руку, Елизавета воззрилась на гостью. Удивление сменилось весельем, когда Грейс тут же уселась рядом, не дожидаясь, пока ей это позволят. Потом она запустила руку в складки своего одеяния, вытащила табакерку, отправила в обе ноздри солидную порцию нюхательного табака и начала с удовольствием чихать. Королева предложила ей платок. Трубно высморкавшись, Грейс швырнула платок на пол. Придворные в ужасе замерли. Ирландка нахмурилась и подняла платок. Со словами: «Он вам нужен? Но в моих краях ими не пользуются больше одного раза!» — она кинула платок свите. Елизавету очень позабавило эксцентричное поведение ирландки, и она отпустила Грейс О’Мэлей, одарив ее землями на родном острове и выдав патент «правительственной служащей». Напрасно. 

     Уже через несколько месяцев по возвращении на родину Грейс принялась за старое — и с куда большим успехом, ведь теперь ее охраняло благоволение королевы! Монаршая милость небезгранична, и воинственную ирландку объявили вне закона. Вскоре правительственные суда настигли ее в море. Силы были неравны, и Грейс предпочла сдаться, чтобы не губить своих людей. Следствие тянулось около полутора лет. За это время подручные Грейс сумели переслать ей драгоценности, и, подкупив стражу, узница бежала. 

     Разъяренная Елизавета приказала во что бы то ни стало схватить Грейс О’Мэлей. За голову пиратки была назначена награда, и деньги сделали свое дело — предатели выдали Грейс властям. Разбойницу приговорили к повешению. Тогда она обратилась к королеве Елизавете с прошением о помиловании, предлагая отдать в казну все свои богатства и обещая всемерно содействовать замирению Зеленого острова, как она называла Ирландию. После долгого размышления (в Ирландии вспыхивало одно восстание за другим) Елизавета согласилась, но оставила у себя заложниками двух детей Грейс, предложив ей самой отправляться выполнять обещанное. Явилось ли это результатом деятельности Грейс или нет, но Ирландия действительно немного поутихла. Через год Грейс О’Мэлей вновь предстала перед королевой, теперь она была воплощением скромности и послушания. Елизавета растрогалась и отпустила ее с детьми, даже вернула часть состояния. И опять поторопилась. 

     Возвращаясь домой, Грейс была застигнута штормом. Она укрылась в гавани Хаут и попросила приюта у местного лорда сэра Лоуренса. Но ее даже не пустили на порог! Разгневанная Грейс в отместку похитила сына лорда и вернула ребенка только через полгода, заставив отца поклясться, что ворота его замка всегда будут распахнуты для страждущих. Сэр Лоуренс сдержал слово и детям наказал... И сегодня ворота замка открыты, а уставшие путники могут бесплатно получить ночлег (пусть не самый комфортабельный) и еду (хотя и не слишком изысканную). Нельзя сказать, что им здесь рады, однако традиция!..

     Китайский синдром

   В 1805 году Ченг Ай Сао принадлежал флот из 400 джонок. Более 5000 пиратов повиновались ей. Было в ту пору Ченг Ай Сао 30 лет, и за спиной у нее была полная приключений жизнь. Маленькой девочкой ее продали в бордель в Кантоне, где она и «проработала» более 10 лет. Потом один из постоянных клиентов воспылал к ней любовью, выкупил у хозяев публичного дома и забрал с собой. Так Ченг стала женой одного из могущественнейших пиратов китайского побережья. Когда же муж умер от лихорадки, вдова мигом перессорила его сподвижников и в поднявшейся суматохе взяла власть в свои руки. Она была на редкость удачлива. Ее флотилия контролировала все передвижения вдоль морского побережья, занимаясь тем, что столетие спустя стало называться рэкетом. 

     Каждый рыбак платил Ченг Ай Сао «отступные», получая за это гарантии своей неприкосновенности. Обязанностью рыбаков было также являться по первому зову и увеличивать своими суденышками и без того внушительную армаду пиратки. Крестьяне из приморских деревень, также платившие Ченг Ай Сао «налог», становились временной командой, чтобы принять участие в очередном сражении с правительственными кораблями.

      Почувствовав свою неуязвимость, Ченг Ай Сао занялась более прибыльным делом, нежели собирать деньги с бедняков и брать на абордаж чужие суда. Она стала торговать солью в Кантоне и даже основала собственную таможню. Поняв со временем, что таким образом приумножает свое состояние не в пример быстрее, она пошла на переговоры с правительством и в обмен на личную неприкосновенность и государственный пост для своего любовника распустила флотилию. Более того, помогла войскам покарать тех упрямцев, что не пожелали отказаться от морского разбоя. 

     В мире и покое Ченг Ай Сао прожила до 69 лет, проводя все свободное время в игорных домах. 

     Страстью к азартным играм отличалась и небезызвестная мадам Вонг, возглавлявшая пиратов Гонконга и «окрестностей» в середине прошлого века. Говорят, ее не раз видели в казино за рулеткой и даже один раз сфотографировали. Папарацци продал снимок пожилой китаянки иллюстрированному журналу за хорошие деньги, которые, к сожалению, не успел потратить. Фотографа нашли на городской свалке со множественными ножевыми ранениями... 

     К этому времени мадам Вонг уже отошла от дел. Принадлежащие ей торпедные катера ржавели в мангровых зарослях, ее «подвиги» стали добычей писателей и сценаристов, ее подручные сменили автоматы на компьютеры, а абордажные крюки на конверты с компрометирующими материалами. В конце ХХ века так и проще, и безопасней, и прибыльней. В этом, если поискать, тоже есть своя романтика...

Самые известные в истории женщины-пираты

Между прочим среди морских разбойников было немало женщин. Причем они были не просто рядовыми пиратами, а предводителями, чем и снискали себе славу в истории. Сегодня мы расскажем о самых известных.

Чжен И Сао

Чжен И Сао (госпожа Чжен) - китайская пиратка (1755-1844). Ченг Ай был самым знаменитым китайским пиратом, который со своей командой промышлял на побережье Южно-Китайского моря, но слухи о нем распространились намного дальше. Он слыл не только опытным и отважным моряком, но и сердцеедом и убежденным холостяком. Но случилось невероятное, он влюбился в красавицу, женщину с низкой социальной ответственностью. Его жена была красива, неглупа и быстро переняла опыт управления командой у своего мужа, присовокупив к нему некоторые свои новшества. После смерти супруга Чжен И Сао взяла бразды правления в свои руки. В ее флотилии была железная дисциплина: за малейшее неповиновение тут же следовало наказание, вплоть до смертной казни. Но пираты не только боялись, но и уважали свою капитаншу. Наверное, поэтому Чжен И Сао считается одним из самых успешных пиратов не только среди женщин, но и среди мужчин. Но к 37 годам Чжен И Сао надоела морская жизнь, кроме того власти предприняли серьезные меры к ликвидации ее деятельности, и морская разбойница сдалась властям, родила сына и стала вести вполне мирную семейную жизнь.

Мэри Рид

Мэри Рид (1685-1721) - английская морская разбойница. Почти всю свою жизнь с самого раннего детства Мэри носила мужскую одежду, причем делала это так умело, что во время ее службы в кавалерии, никто и подумать не мог, что этот отважный юноша на самом деле является хрупкой девушкой. Лишь на время своего короткого замужества Мэри все же облачилась в платье. Но муж неожиданно умер, оставив девушку без средств к существованию. Мэри Рид переоделась в камзол мужа и нанялась на голландский корабль, который вскоре захватили пираты. Так Мэри и ступила на тропу морских грабежей. Она была не только отважна, но и умна, и пираты с радостью приняли ее в свои ряды. Капитан Джек Рекхэм оценил не только ум и сноровку Мэри, но и ее красоту, сделав женщину своей любовницей. Вместе они ограбили и захватили немало морских судов. Но в 1720 году их корабль был атакован ямайскими властями, а пираты после суда приговорены к смертной казни. Мэри из-за ее беременности пощадили, отсрочив приговор на неопределенное время. Но в тюрьме Мэри прожила недолго, потому что умерла по неизвестным причинам.

Энн Бонни

Энн Бонни (1700-1782). Рыжеволосая красавица ирландка родилась в богатой семье, получила прекрасное образование и была выгодной партией для любого жениха. Но Энн тайно обвенчалась с бедным матросом и, скрываясь от отцовского гнева, сбежала с мужем на первом попавшемся корабле. Сошли они острове Нью-провиденс, к тому времени муж уже надоел Энн, и она сошлась с местным плантатором, эта связь тоже была недолгой. Случайно девушка познакомилась предводителем пиратов Джеком Рекхэмом и стала его любовницей. Энн стала правой рукой своего возлюбленного, пока к ним не присоединилась Мэри Рид. Втроем они были прекрасной командой, как в сражениях. так и в любовных утехах. Но в 1720 году их корабль был атакован ямайскими властями, а пираты после суда приговорены к смертной казни. Энн как и Мэри была беременна, поэтому ей также отсрочили смертный приговор. По некоторым данным отец Энн выкупил свою дочь у властей и вернул в семью. Вскоре девушка вышла замуж, родила еще 10 детей и умерла в возврате 82 лет в окружении достатка и своей любящей семьи.

Ченг Ай Сао - женщина-пират

Многие историки считают Ченг Ай Сао самой успешной женщиной-пиратом из всех, что когда-либо были на свете. Ее муж, Ченг Ай, стоял во главе самой большой пиратской империи в истории, которая действовала вдоль всего побережья Южно-Китайского моря. После его смерти, она путем умелого политического маневрирования, захватила контроль над ней и доказала, что является выдающимся вождем. Впрочем, ее супруг большинством своих успехов был обязан ее организационным и дипломатическим талантам. В итоге под началом Ченг Ай Сао оказался флот, состоявший из 2000 джонок.

Бывшая кантноская проститутка по имени Ши Янг, она в 1801 году вышла замуж за Ченга (Ченг Ай Сао означает «жена Ченга»). Вместе с мужем они усыновили мальчика по имени Чанг Пао, который, после смерти Ченга в 1807 году, стал любовником Ченг Ай Сао. Она назначила его командующим Красным флотом, самым мощным из шести ее флотов.

Ченг Ай Сао разработала собственный кодекс, который по части наказаний был гораздо жестче, чем у пиратов Запада. Каждый пират получал две части награбленного с каждых десяти захваченных кораблей, а остальное хранилось на складах, чтобы у флота при любых обстоятельствах было все необходимое. Кто украл или утаил что-нибудь из добычи, немедленно лишался головы. Неподчинение приказу каралось смертью, а половая связь с пленниками – смертью независимо от того, было это сделано путем насилия или по обоюдному согласию. Мужчинам рубили головы, а женщин выбрасывали за борт, привязав к ногам груз. За самовольную отлучку с корабля провинившемуся отрезали ухо.

Ченг Ай Сао обложила данью не только побережье, но и внутренние деревни. Тех, кто осмелился сопротивляться, она жестоко карала. В 1808 году она отрубила головы 80 мужчинам из одной шанхайской деревни, а женщин и детей продала в рабство.

Ее флот был настолько велик, что даже императорский флот не могу справиться с ним. В январе 1808 года пираты сошлись в бою с силами правительства вблизи Квантунского полуострова, и Ченг Ай Сао захватила так много джонок, что для продолжения сражения властям пришлось реквизировать частные рыболовные судна.

Но вскоре ситуация неожиданно изменилась. Ченг Пао и О-Пой-Тай, командир Желтого флота, повздорили друг с другом, и их ссора переросла в морскую битву. Чанг Пао был вынужден отступить. Но О-Пой-Тай опасался мести и вступил в тайный сговор с правительством. Ему и его флоту было обещано прощение, и многие из пиратов стали открыто высказывать свое недовольство действиями Чанг Пао и Ченг Ай Сао. После того как императорский флот заручился поддержкой португальцев и англичан, супруги также подали прошение о помиловании и получили его в 1810 году. Получив помилование, Чанг Пао и Ченг Ай Сао купили бордель и поселились в Кантоне. Умерли они там же в 1844 году в возрасте шестидесяти лет.

Флибустьерский кодекс (продолжение)

Мнение о том, что среди пиратов царило абсолютно беззаконие, является ошибочным. Жизнь пиратов подчинялась определенным законам, существовал определенный пиратский кодекс, требования которого неукоснительно должны были выполняться каждым из членов команды.

Вступление в ряды пиратского братства сопровождалось принесением клятвы на Библии, принятием устава и др. Пиратские уставы, отличаясь в деталях, всегда четко определяли долю каждого в общей добыче. Каждый из моряков ставил свою подпись под соглашением, которое заключалось между всеми членами команды. Во главу ее избирался наиболее уважаемый и опытный моряк, который исполнял обязанности капитана. Капитан был обязан придерживаться правил, определенных соглашением и определенных пиратских законов. Во многом пиратское соглашение напоминало каперское свидетельство. Соглашение составлялось всей командой и каждый ставил под ним свою подпись.При захвате корабля опять коллективно решали его судьбу Если корабль был лучше пиратского, вся команда переходила на него, свой корабль сжигали. Иногда топили и сжигали захваченный корабль. В редких случаях товары перегружали на пиратский корабль, а пострадавшее судно отпускали с миром. Вся добыча делилась в соответствии с заключенным ранее соглашением.

Чтобы никто не прихватил лишнее, каждый пират, получая свою долю, давал клятву на Библии. За ложную клятву навсегда изгоняли с корабля, а иногда и лишали жизни. Пираты старались поддерживать между собой приятельские отношения, живя по принципам равенства и братства. Каждый пират имел право принимать участие в решении важных вопросов. Всю работу они делили поровну, ели одну и ту же пищу за общим столом. Даже капитанские привилегии были незначительными. Чтобы уважить капитана, для него могли приготовить какое-то особое блюдо или подарить драгоценный камень из общей добычи. Конечно, не всегда отношения между командой и капитаном были столь дружелюбными. Часто на пиратских кораблях вспыхивали бунты. Команда, недовольная решениями своего предводителя, требовала его заменить. Случались и заговоры. Власть пиратского капитана опиралась исключительно на его авторитет, подтверждать который ему приходилось делом в многочисленных сражениях. Среди пиратов был распространен обычай давать клички, подлинные же имена многих из них остались неизвестными. Оружие для пирата священно, свои ружья и пистолеты они содержали в идеальном состоянии, патронташи всегда были наполнены пулями и порохом. У бывалых пиратов оружие было поистине великолепным, а любимым занятием была стрельба в цель. На новое оружие они не жалели ни золота, ни драгоценностей. Несмотря на всю жестокость и многочисленные прегрешения, пираты старались быть людьми набожными. Без молитвы они никогда не садились за стол. Перед каждым нападением разбойники усердно молились, призывая Бога быть на их стороне. Почти ежедневно пираты рисковали своей жизнью. Каждый мог погибнуть в сражении или умереть от внезапной болезни. Поэтому, перед тем как отправиться в поход, они составляли завещания. В них указывалось имя духовного товарища, которому в случае гибели автора завещания доставалось все его богатство. Если пирата ждала на берегу семья, часть имущества переходила к ней. Иногда пираты стремились к изменению существующих общественных отношений, следуя своим утопическим представлениям о свободе и справедливости.
Один пиратский кодекс гласил:

Каждый из членов команды имеет равные права при принятии решений, равную долю добычи и волен использовать эту долю так, как ему заблагорассудится, если только команда не испытывает голод или другие лишения.

Каждый член команды должен внести долю в общую добычу и потом имеет право участвовать в ее дележе. Кто попытается утаить часть захваченного, будет высажен на необитаемом острове.

Игра в карты или кости разрешена при условии, что не будет драк (иначе всё прекращается).

Если кто-либо захочет продолжить пить спиртное, то он должен делать это только на верхней палубе.

Пистолеты, сабли и остальное оружие должны содержаться в чистоте и полной готовности.

Тот, кто покинет судно во время боя, будет лишён своей добычи. При повторном случае - высажен на остров.

Драки на корабле запрещены, дуэли на мечах или пистолетах могут проходить только на берегу.

Если кто либо решит покинуть команду, то он должен внести выкуп из расчета по тысяче дублонов на каждого из оставшихся.

Каждый из членов команды должен повиноваться требованиям этого соглашения. Каждый имеет право на собственную долю общей добычи. Капитан и квартмейстер получают двойную долю. Боцман, канонир получают по полторы доли, помощник, плотник и остальные офицеры получают долю с четвертью.

Если любой из команды проявит трусость, попытается утаить от других часть общей добычи или попытается убежать, команда должна высадить виновного на необитаемый остров с бутылкой пороха, бутылкой рома, бутылкой пресной воды и заряженным пистолетом.

Если любой из команды будет уличен в воровстве или нечестной игре, он будет лишён своей доли добычи или получит 10 ударов розгами.

Если на необитаемом острове будет найден человек, моряк или пират, он должен подписать это соглашение, но только по согласию всей команды и капитана.

Если один из команды ударит другого, то обидчику полагается наказание в виде 10 ударов розгами.

Кто будет стрелять из пистолета, курить трубку или зажигать свечу у корабельных запасов пороха, наказывается 10 ударами розог.

Любой, кто не будет содержать оружие в чистоте или не будет выполнять порученные корабельные работы, лишается своей части общей добычи, даже если это будет сам капитан.

Если любой из команды потеряет руку по локоть, ему выплачивается компенсация в 400 дукатов. Если руки не будет до плеча, компенсация увеличивается вдвое. Если будет потеряна нога по колено – выплачивается 400 дукатов из общей добычи, если нога будет отрезана совсем, то сумма увеличивается вдвое. Если глаз, то 200 дукатов.

За попытку убийства кого-либо из членов команды наказание - отрубаются кисти рук и выбрасывают убийцу за борт.

Человек, который попытается поднять бунт на корабле будет высажен на ближайшей острове с пистолетом и небольшим кол-вом пресной воды.

Каждый должен выполнять свою работу на корабле, в противном случае лишается своей доли.

Нельзя приводить женщин на корабль, если она не собирается вступать в команду.

За прямое неповиновение приказам капитана наказание - 20 ударов розгами.

Флибустьерский кодекс

Вольтер утверждал: явись между флибустьерами человек гениальный, способный объединить их разрозненные силы, они захватили бы Америку от Северного полюса до Южного и произвели бы совершенный переворот в политике Европы и Америки. Предыдущее поколение только что рассказало нам о чудесах, которые творились этими флибустьерами, и мы говорим о них постоянно, они нас трогают",— писал он в статье «Флибустьеры». И далее: «Если бы они могли иметь политику, равную их неукротимой отваге, они бы основали великую империю в Америке... Ни римляне, и никакой другой разбойничий народ никогда не осуществляли столь удивительных завоеваний» [1].
За последние триста лет в странах Западной Европы и Америки издано множество работ, посвященных истории вест-индских флибустьеров, но значительная часть их лишена строгой научности, некритична и носит преимущественно описательный характер. В отечественной историографии серьезные исследования по данной проблеме вообще отсутствуют. В то же время богатый фактический материал, собранный историками в течение нескольких столетий, позволяет перейти от занимательных описаний походов «вольных добытчиков» к изучению их социальной организации, нравов, обычаев и иных аспектов повседневной жизни.
Целью данной статьи является исследование специфики внутреннего устройства, обычаев и правил поведения флибустьеров как представителей уникального типа «пограничного сообщества», сформировавшегося на островах Карибского моря в эпоху колониальной экспансии. Источниками для написания статьи послужили документальные свидетельства самих участников пиратских экспедиций [2, 3, 4, 5], сочинения французских миссионеров, побывавших на Антиллах в середине и второй половине XVII в. [6, 7], письма и отчеты губернаторов английских и французских колоний, а также командиров военно-морских и корсарских экспедиций [8, 9, 10].
Флибустьер (flibustier) — слово французского происхождения. Французы называли флибустьерами морских разбойников Карибского моря, которые, базируясь на островах Тортуга, Эспаньола (Гаити), Ямайка и пр., совершали нападения на испанские корабли и поселения в Америке. Bпервые этот термин появился во французском языке в 30-е годы XVII века в результате контактов французских пиратов с их голландскими и английскими «коллегами» по ремеслу. В нидерландском языке слово vrijbuiter означает «вольный добытчик»; в XVI — XVII вв. его применяли не только по отношению к пиратам, но и к корсарам, сухопутным разбойникам, солдатам-наемникам. Такое же значение имело английское слово freebooter [11, с. 49-50; 12, с. 6]. Заметим, что в английских документах 60-90-х годов XVII в. флибустьеры Ямайки именовались «приватирами» (privateers — «частники»; так называли корсаров) или «буканирами» (buccaneers, от французского boucaniers — «буканьеры»; так называли вольных охотников на островах Французской Вест-Индии). Со временем в английском языке словом buccaneers стали обозначать как флибустьеров Карибского моря, так и пиратов вообще.
Обосновавшись в первой трети ХVII века на «ничейных» землях Антильского архипелага, флибустьеры промышляли пиратством, никому не подчиняясь и руководствуясь своими собственными законами и обычаями. Их ряды постоянно пополнялись за счет лиц, участвовавших в заморской экспансии и колонизации Вест-Индии: матросов с торговых, военных и корсарских кораблей, контрабандистов, уволенных или бежавших со службы солдат, разорившихся мелких дворян, фермеров, лесорубов, ремесленников и крестьян, беглых или отслуживших свой срок кабальных слуг (engages, indentured servants), несостоятельных должников, буканьеров, беглых каторжников, а также индейцев ряда племен Центральной Америки, враждовавших с испанцами. Известно, что пиратские «летописцы» голландец Эксквемелин (врач по профессии) и француз Р. де Люссан попали на острова Вест-Индии в качестве кабальных слуг. «Обретя свободу,— писал Эксквемелин,— я оказался гол, как Адам. У меня не было ничего, и поэтому я остался среди пиратов, или разбойников, вплоть до 1672 года» [2, с. 29]. Подобная судьба постигла и Люссана [5]. Вожак французских флибустьеров Ж.-Д. Но, известный под псевдонимом Франсуа Л'Олонэ, попал на Антиллы «не то солдатом, не то рабом — вполне обычное начало» [2, с. 81]. В отчете комиссаров Сен-Лорана и М. Бегона французскому правительству (1684 г.) указывалось, что флибустьеры «с радостью берут на борт вольных бандитов, иногда бежавших с галер» [13, с. 217]. Большинство среди пиратов Карибского моря всегда составляли англичане и французы, однако немало было также голландцев, ирландцев, шотландцев, португальцев, индейцев, африканцев, мулатов и метисов; встречались также немцы, датчане, шведы и евреи. Таким образом, флибустьерские общины (отряды, команды, «братства») представляли собой независимые многонациональные самоуправляющиеся объединения изгоев (выходцев из разных социальных слоев), для которых пиратство в водах Испанской Америки стало образом жизни и единственным источником существования.

---------------------------------------------
До середины ХVII века, когда флибустьерство еще не достигло своего расцвета, пираты плавали на небольших судах и каноэ, редко объединяясь во флотилии. Хотя на отдельных островах количество разбойников исчислялось сотнями, но сами флибустьерские братства обычно состояли из нескольких десятков человек. В 60-х годах, после утверждения французов в западной части Эспаньолы, а англичан на Ямайке, начинается рост флибустьерских сил, происходит укрупнение отдельных отрядов, которые все чаще объединяются для проведения крупномасштабных операций. Например, в 1662 году не менее 600 флибустьеров Ямайки и Тортуги приняли участие в экспедиции Кристофера Мингса против Сантьяго-де-Кубы. Пиратскому «адмиралу» Генри Моргану в 1669 году удалось собрать у острова Ла-Вака 960 флибустьеров, а в 1670 году — около 2 тысяч человек [2, с. 135, 163]. По сообщению испанского губернатора Х. Ф. Саэнса, летом 1676 г. в Коста-Рику вторгся отряд флибустьеров, насчитывавший более 800 человек; в 1683 г. в набеге на мексиканский город Веракрус участвовало от 1000 до 1200 пиратов [14, с. 125; 15, с. 399].
По мнению Я. М. Света, во второй половине ХVII века в пиратских «республиках» на Антиллах обитало в общей сложности 20-30 тысяч разбойников [16, с. 110]. Р. Керз более осторожен в своих подсчетах. По его данным, в 1660-х годах силы пиратов Вест-Индии в максимуме не превышали 10 тысяч человек [17, с. 260]. Однако даже эта цифра представляется завышенной. Обратимся к некоторым свидетельствам тех лет. По сообщению полковника Т. Линча, в 1663-1664 годах на Ямайке базировалось от 1000 до 1500 флибустьеров [18, с. 546]. Примерно в это же время (1665 г.) губернатор Тортуги Б. д’Ожерон писал во Францию, что на берегах Эспаньолы обитало до 1000 разбойников [19, с. 239]. Следовательно, объединенные силы пиратов Ямайки и Эспаньолы в середине 60-х годов ХVII века насчитывали ок. 2500 человек. В 1666 году Л'Олонэ собрал на Тортуге и Эспаньоле 440 человек; год спустя у южного побережья Кубы под командованием Моргана находилось 700 пиратов. Итого — 1140 человек. Комиссары Сен-Лоран и Бегон в 1684 году сообщали морскому министру де Сеньелэ о пиратах Тортуги и Эспаньолы: «Флибустьеры сейчас более сильны и более могущественны, чем когда-либо в прошлом. Они имеют на море четырнадцать кораблей, три большие барки, пятьдесят четыре пушки и около двух тысяч человек» [20, с. 246]. В это же время у тихоокеанских берегов Центральной и Южной Америки пиратствовало около 1000 французских и английских флибустьеров, явившихся туда из Карибского моря [21, с. 283]. Итого — около 3000 человек. Таким образом, в рассматриваемую эпоху в водах Испанской Америки ежегодно могли активно действовать от 1000 до 3000 флибустьеров, но не более.
Ж. и Ф. Галлы, У. А. Робертc, П. Прингл и некоторые другие историки, касаясь вопроса о социальной организации флибустьеров, заявляют, что в 1640 году пираты Тортуги создали «Конфедерацию береговых братьев» со своим дисциплинарным уставом и своей политикой [22, с. 86; 23, с. 138; 24, с. 53]. Подобная точка зрения наталкивает ряд других авторов на мысль, что флибустьеры жили «республикой». Так, А. Томази говорит, что «они основали своего рода коммунистическую республику» [25, с. 181]. В действительности у флибустьеров не было ни своей «конфедерации», ни «республики» (тем более — коммунистической). Придерживаясъ одинаковых правил, обычаев и целей, они не имели единства в планах и не стремились к общему союзу. Каждый отряд формировался для проведения какой-либо авантюры и в дальнейшем действовал обособленно. Иногда с целью проведения какой-либо крупномасштабной операции разрозненные отряды объединялись в более крупные соединения, но они никогда не были стабильными и после завершения экспедиции неизбежно распадались. Поэтому флибустьерскую эпопею можно представить себе в виде цепи отдельных предприятий, осуществлявшихся независимо и ради добычи.
Не являясь производителями материальных благ, флибустьеры могли добыть их только путем открытого грабежа чужой собственности. Грабеж был их главной социальной деятельностью, и в нем участвовали все члены пиратской общины. Действовал старый принцип пиратов, корсаров и наемных солдат «no prey no pay» — «нет добычи — нет платы». Только удачный захват добычи являлся источником существования и основных радостей этих людей; наоборот, отсутствие добычи ставило их на грань голодной смерти.
В повседневной практике флибустьеры руководствовались «обычным правом» (правом обычая). Когда у них спрашивали, почему они поступают так, а не иначе, пираты неизменно отвечали: «Таков береговой обычай». В 1666 году губернатор Барбадоса лорд Уиллоуби, рассказывая государственному секретарю Англии о захвате острова Тобаго флибустьерами с Ямайки, отмечал: «Все они — сами себе хозяева и сами выбирают такой образ жизни и такой путь, какой хотят, полагая, что всё, захватываемое ими, будь то остров или что-либо на нем, должно быть полностью в их собственности, себя же считают вольными господами распоряжаться этим по своему усмотрению» [26, с. 55]. В 1677 году примерно так же характеризовал флибустьеров губернатор Тортуги и Берега Сен-Доменг Ж. Н. де Пуанси:
«Здесь всё еще находится более тысячи этих людей, которых называют флибустьерами… Они разъезжают всюду, где им хочется; при этом они плохо подчиняются тому, что касается службы на судне, так как все считают себя начальниками, но очень хороши в предприятии и действиях против врага. Каждый имеет свое оружие, свой порох и свои пули. Их суда обычно не очень сильны и плохо экипированы, и у них нет иной собственности, кроме той, что они захватывают у испанцев» [27].

---------------------------------------------
Перед походом флибустьеры заключали между собой особое соглашение, которое по-французски называлось шасс-парти (la chasse-partie — «охотничье жалованье»; происходит от une charte-partie — чартер, или договор о фрахтовании судна, который у корсаров был также договором о порядке раздела добычи). В нем указывалось, какую долю добычи должны были получить капитан и команда корабля. Прежде всего, из общей суммы награбленного выделяли вознаграждение егерю (200 «осьмушек», или песо), корабельному плотнику (100-150 песо) и хирургу (200-250 песо «на медикаменты»). Из оставшейся суммы отсчитывались страховые деньги для возмещения ущерба раненым. Обычно полагалось: за потерю правой руки — 600 песо или 6 рабов, за потерю левой — 500 песо или 5 рабов; за потерю правой ноги — 500 песо или 5 рабов, за потерю левой — 400 песо или 4 рабов; за потерю глаза — 100 песо или одного раба, столько же — за потерю пальца [2, с. 62-63, 163-164]. За огнестрельную рану полагалась компенсация в размере 500 песо или 5 рабов. Впрочем, возможны были и иные варианты. Все оставшееся делилось между командой поровну, но капитан получал от 4 до 5 долей (иногда 6 и даже 8), его помощник — 2 доли, юнги — половинную долю. Новичкам выделяли совсем небольшую часть, а остаток шел в общую кассу.
Статьи договора, подписанного 30 июня 1683 года командой судна «Камильон», предусматривали несколько иной порядок распределения добычи: каждый матрос получал одну долю, командир — две с половиной доли, его помощник (штурман) полторы доли, столько же — доктор [24, с. 110-111].
Специальные денежные вознаграждения (премии) получали пираты, особо отличившиеся в бою. Так, перед походом на Панаму в 1670 году разбойники договорились, что тому, кто первым водрузит флаг на укреплении врага, следует добавить 50 песо к его доле. Тот, кто сознательно пойдет на риск ради общего дела, должен был получить сверх своей доли еще 200 песо. Гренадерам платили по 5 песо за каждую брошенную ими гранату. Команде корабля, которая первой захватит в море испанское судно, из общей суммы выделялась премия в 1000 песо. Все эти факты подтверждают слова очевидца о том, что флибустьеры «готовы были сражаться только ради денег» [2, с. 136].
Демократичность социальной организации флибустьеров заключалась в том, что все должности в их среде были выборными. Любое важное решение принималось после обсуждения на совете (сходке) большинством голосов. Вожак избирался из числа наиболее храбрых и удачливых моряков, но, в отличие от капитана военного или корсарского судна, власть его была ограничена: флибустьеры беспрекословно подчинялись ему только во время боя. Обратимся к свидетельству анонимного автора, участвовавшего в 1680 году в походе флибустьеров в Южное море. Он пишет, что когда капитан Кук повстречал испанский галиот из Картахены, среди команды возникли разногласия — «одни хотели взять его на абордаж, другие нет, так что в итоге они упустили его» [9, с. 87]. Как видим, мнение капитана в данном случае не сыграло решающего значения. Другой пример: когда флибустьеры решили идти к Панаме и захватить ее, капитан Дж. Коксон высказался против, но большинство принудило его идти со всеми [9, с. 97].
Капитан ел за общим столом ту же пищу, что и вся его команда до юнги включительно. Только вожаку, обладавшему авторитетом среди флибустьеров, могли в знак уважения приготовить и подать особое блюдо. Какими же качествами должен был обладать пиратский капитан? Судя по отзывам современников, в нем хотели видеть бесстрашного и удачливого командира, искусного моряка и опытного стратега. Флибустьер Б. Рингроуз описывал капитана Р. Саукинса «таким доблестным и храбрым, каким только может быть мужчина» [3, с. 207]. По его словам, «этот благородной души человек» осуждал игру в кости на борту судна. Пиратский хирург Л. Уофер описывал капитана Б. Шарпа как человека, «в котором мы не обнаружили ни храбрости, ни умения вести за собой». По этой причине на островах Хуан-Фернандес в Южном море матросы «решили сообща сместить его с капитанской должности, что они и сделали, а на его место поставили капитаном человека решительного и сурового» [9, с. 112].
Захваченная в походе добыча сначала поступала в общую собственность флибустьерского братства, а после дележа переходила в собственность и распоряжение отдельных лиц. Чтобы при дележе не было обмана, каждый, от капитана до юнги, должен был поклясться на Библии, что не возьмет ни на грош больше того, что ему причитается. Если кто-то был уличен в ложной клятве, то его лишали причитающейся ему доли добычи в пользу остальной команды «или ее отдавали в виде дара какой-нибудь часовне» [28, с. 128]. Часть добычи, которая приходилась на долю павших в бою, передавалась их товарищам (матлотам) или родственникам.
Флибустеры, как правило, производили дележ награбленного на островках южнее Кубы и на острове Ла-Вака. Бедные или плохого качества трофейные суда либо отпускали, либо сжигали, а богатые и добротные суда забирали себе и отводили на свои базы — в Порт-Ройял, на Тортугу или в Пти-Гоав на Эспаньоле. Пленных, за которых не надеялись получить выкуп, высаживали на берег при первой возможности (чтобы не кормить), но двух-трех оставляли, рассчитывая в последствии продать или использовать в качестве слуг. После нескольких лет добросовестной службы их иногда отпускали. Любопытно, что примерно также поступали и запорожские казаки, оперировавшие на Черном море.
Придерживаясь собственных законов, флибустьеры сами вершили суд над провинившимися собратьями. Того, кто при дележе добычи давал ложную клятву, изгоняли с корабля и впредь никогда не принимали. Его могли «маронировать» или «осудить на высадку», то есть оставить на необитаемом острове с ружьем, небольшим запасом пороха, свинца и воды. В некоторых экипажах за изнасилование, пьянство, неповиновение командиру, самовольную отлучку с поста провинившихся наказывали: вдали от неприятеля — лишением доли в добыче, вблизи его — смертью. Виновного в вероломном убийстве привязывали к дереву, и он сам выбирал человека, который должен был его умертвить. Когда в 1697 году во время грабежа французскими флибустьерами испанского города Картахена двое из них нарушили приказ о прекращении беспорядков и изнасиловали несколько горожанок, преступников схватили и приговорили к расстрелу. И хотя сами пострадавшие просили простить провинившихся, последние были расстреляны на глазах у всех жителей [21, с. 270].

---------------------------------------------
В отличие от военных моряков, флибустьеры не были жестко привязаны к какому-либо кораблю и могли сойти на берег, где хотели, либо перейти на другое судно, команда которого соглашалась принять их. Они неохотно подчинялись капитану и квартирмейстеру во всем, что касалось работ на борту судна, так как каждый считал себя свободным человеком. У. Дампир, описывая трехмесячное бесплодное крейсерство флибустьеров у берегов Панамского перешейка, отмечал: «Это были унылейшие создания... И хотя погода была плохой, что требовало многих рук наверху, большая часть из них слезала с гамаков только для того, чтобы поесть или справить нужду» [4, с. 30]. Каждый делал, что хотел, не спрашивая, приятно ли это его товарищу. Иные из них пели и плясали, в то время как другие тщетно пытались уснуть, однако такого рода неудобства нужно было переносить без ропота. Перед боем флибустъеры обычно обнимались в знак братского согласия или, взявшись за руки, клялись стоять друг за друга до самой смерти.
Поскольку всю жизнь эти люди находились лицом к лицу с враждебным им миром, существование в котором постоянно грозило то голодом, то болезнью, то смертью, каждый член разбойничьего братства должен был найти себе компаньона, отношения с которым строились на основе взаимопомощи. Этот обычай у французов назывался «матлотажем» (le matelotage — морская практика). В его основе — голландский морской термин «mattenoot», означающий «совместное владение постелью». Поскольку команда судна делилась на две посменные вахты, каждый второй матрос всегда был на дежурстве, что позволяло иметь на борту одну постель на двоих [28, с. 125]. Флибустьеры под «матлотажем» понимали практику взаимопомощи, которая охватывала всех членов команды. Помощь оказывалась в виде займа. На человеке, получившем заем, после возврата лежала обязанность помочь бывшему кредитору, а именно — дать последнему, в свою очередь, заем, когда у него возникала нужда в этом. Компаньоны нередко совместно владели имуществом и должны были заботиться друг о друге в случае ранения или болезни одного из них. Понятно, что подобного рода отношения взаимопомощи были возможны только между людьми, равными по своему социальному и экономическому положению, а также одинаково рисковавшими жизнью.
Эксквемелин свидетельствует: «Пираты очень дружны и во всем друг другу помогают. Тому, у кого ничего нет, сразу же выделяется какое-либо имущество, причем с уплатой ждут до тех пор, пока у неимущего не заведутся деньги». И далее: «Друг к другу пираты относились заботливо. Кто ничего не имеет, может рассчитывать на поддержку товарищей» [2, с. 64, 76].
Конфликты между членами братства улаживались с помощью дуэлей. Так как на борту судна дуэли были запрещены, соперники сходили на берег, имея при себе ружья или пистолеты и ножи. Роль секунданта исполнял квартирмейстер. Дрались обычно до первой крови.
После удачного похода, вернувшись на Тортугу, в Порт-Ройял или Пти-Гоав, флибустьеры устраивали грандиозные кутежи. На упреки отвечали однозначно: «Поскольку опасности подстерегают нас постоянно, судьба наша очень отличается от судеб других людей. Сегодня мы живы, завтра убиты — какой же смысл нам накапливать и беречь что-либо? Мы никогда не заботимся о том, сколько проживем. Главное — это как можно лучше провести жизнь, не думая о ее сохранении» [29, с. 194]. Естественно, вся система развлечений на Тортуге, в Пти-Гоаве и в Порт-Ройяле была рассчитана на то, чтобы в кратчайшие сроки выудить из пиратских кошельков награбленные деньги и драгоценности. Этой цели служили многочисленные питейные заведения, игорные и публичные дома. Среди трактирщиков у пиратов был кредит, однако тех, кто не мог расплатиться с долгами, на несколько лет продавали в рабство или сажали в долговую тюрьму. Поэтому после неудачных походов флибустьеры предпочитали не возвращаться на старую базу, а искали для себя новое убежище.
Некоторые исследователи считают, что флибустьерам не были свойственны религиозные предрассудки. Это неверно. Среди них, конечно, встречались безбожники, но большинство всегда составляли люди верующие: здесь были и французские гугеноты, и английские пуритане, и голландские кальвинисты, подчас рассматривавшие антииспанские экспедиции не только как военные и «коммерческие» предприятия, но и как акты религиозной войны с папистами. В 70-80-х годах XVII века увеличилось число французских флибустьеров, воспитанных в католической вере. По свидетельству Р. де Люссана, овладев испанским поселением, французские пираты сначала отправлялись в местный католический собор, где пели Те Deum, а уж потом приступали к грабежу. Город Никоя, который не смог заплатить пиратам выкуп, был подожжен ими, однако при этом французы зорко следили за тем, чтобы ни одна церковь не пострадала, и даже спасли образы святых в частных домах, перетащив их в собор [21, с. 288-289].
Примечательный случай имел место на закате флибустьерского промысла. Французский капитан Даниэль, обнаружив среди пленных католического священника, просил его отслужить обедню на борту судна. Воздвигли алтарь. Священник начал богослужение, но в это время один из матросов дурно повел себя. Даниэль сделал ему замечание и услышал в ответ богохульное ругательство. Тогда капитан вытащил пистолет и прострелил богохульнику голову, поклявшись сделать то же самое со всяким, кто проявит неуважение к святому обряду. Труп убитого выбросили за борт, а перепуганному священнику подарили несколько ворованных вещей и негра-раба [24, с. 87-88].
Флибустьеры молились, когда садились за стол и перед сражением. При дележе добычи каждый давал клятву на Библии. Большое значение придавали святому провидению, а также разного рода предсказаниям и суевериям. Известно, что на корабле капитана Ч. Свана плавал астролог, который предупреждал его о грядущих опасностях. Другой пример: когда корабельный хирург Л. Уофер взял на борт судна мумию индейского мальчика, чтобы привезти ее в Англию для исследований, пираты решили, что «компас не может правильно показывать, пока на борту находится труп, и по этой причине выбросили его за борт» [11, с. 227, 273].
Встав на путь грабежей и убийств, флибустъеры не могли соблюдать такие библейские заповеди, как «не укради» и «не убей». Отдавая дань отваге и свободолюбию этих отверженных от мира бродяг, следует отметить, что омерзительные жестокости, совершенные ими в Америке, не дают оснований считать их «рыцарями без страха и упрека». Испанцы всегда изображали флибустьеров нелюдями и каннибалами, пираты, в свою очередь, оправдывали свои зверства тем, что испанцы тоже не щадили их, когда одерживали верх. «Самое неприятное то,— писал испанский путешественник Ф. Кореал, побывавший в плену у ямайских флибустьеров,— что в подобных случаях невиновные почти всегда расплачиваются за виновного» [30, с. 16]. Подтверждение этому можно найти и в дневнике французского капитана Франсуа Массерти (1688 г.). Когда он и его команда предложили испанскому губернатору обменять пленных на продовольствие, тот отказался вступить с ними в сделку. «Мы удовлетворились тем, что отрубили головы двоим, а остальных отправили с письмом к губернатору, сообщив ему, что не мы, а он повинен в том, что пришлось убить этих людей,— ведь ему ничего не стоило спасти им жизнь» [29, с. 208].

---------------------------------------------
Дж. Стил, участвовавший в походах Г. Моргана, в письме государственному секретарю Англии откровенно признавался: «Обычным делом среди приватиров, помимо прижигания запальным фитилем, было рассечение человека на части; сначала [рубили] тело, потом одну руку, другую руку, ногу; иногда обвязывали веревку вокруг его головы и палкой закручивали до тех пор, пока у него не вылазили глаза,— это называлось “вулдинг”. Так поступали перед взятием Пуэрто-Бельо, поскольку они [пленные,— В.Г.] отказывались показать дорогу в город, которой не существовало, и много раз в самом городе, поскольку они не хотели показать богатства, о которых не ведали. Женщину посадили там голой на камень и поджарили, так как она не призналась, где деньги, которыми она владела лишь в их воображении; об этом, как он слышал, кое-кто заявлял с хвастовством, а один больной признался с сожалением» [31, с. 153].
Пыткам и издевательствам подвергались не только испанские колонисты. Губернатор У. Бистон в отчете о набеге французских корсаров и флибустьеров на Ямайку (1694 г.) сообщает, что часть английских колонистов они замучили, «некоторых женщин позволили неграм изнасиловать, некоторым они отрезали груди, так что больших антигуманных жестокостей никогда не совершали даже турки или язычники» [32, с. 383].
Своеобразно строились отношения флибустьеров с коренными жителями американского континента. Наиболее терпимо и дружелюбно к пиратам были настроены индейцы, обитавшие в районе мыса Грасьяс-а-Дьос и на Москитовом берегу в Никарагуа, а также ряд племен Коста-Рики, Дарьена и Новой Гранады. Ненавидя испанцев, туземцы тех мест охотно торговали с заезжими разбойниками, приобретая у них старые ножи, топоры и разного рода инструменты. Некоторые флибустьеры (например, голландец Блаувельт) подолгу жили среди индейцев, тогда как последние часто уходили с разбойниками в море. Основной их обязанностью была ловля рыбы, черепах и ламантинов. Считалось, что один опытный индеец способен обеспечить едой целую команду [4, с. 2, 7; 2, с. 207-212].
Рассказывая о связях индейцев с флибустьерами, испанский губернатор Коста-Рики Х. Ф. Саэнс 25 декабря 1676 года писал королю: «На берегах Северного [Карибского] и Южного морей имеется бесчисленное множество воинственных индейцев... с которыми, по достоверным сведениям, англичане и французы водят дружбу» [14, с. 124].
Дэмпир, рассказывая о дружбе флибустьеров с индейцами Москитового берега, отмечал: «У них чрезвычайно зоркие глаза, и они замечают парус в море раньше, чем мы. Из-за этих качеств их ценят и стараются взять с собой все приватиры... Когда они находятся среди приватиров, то узнают, как пользоваться ружьями, и оказываются очень меткими стрелками. Они ведут себя дерзко в сражении и никогда не отступают и не отстают... Люди москито вообще очень любезны с англичанами, которые их весьма уважают, будь то на борту кораблей или на берегу, на Ямайке или в любом другом месте. Мы всегда считались с их мнением, позволяя идти туда, куда они хотели» [4, с. 7-12]. Плавая с флибустьерами, индейцы не только одевались по европейской моде, но и просили англичан дать им какие-нибудь европейские имена.
Обосновавшись вблизи английских, французских и голландских колоний, а подчас проживая и в самих этих колониях, пираты старались обеспечить себе надежный тыл, т. е. заручиться поддержкой официальных властей, чтобы иметь возможность открыто доставлять в дружественные гавани захваченную добычу, свободно сбывать ее, а также отдыхать, развлекаться, снаряжать свои суда, приобретать провизию, оружие и боеприпасы. Так как Англия и Франция часто воевали с Испанией, английские и французские губернаторы выдавали флибустьерам комиссии, а также каперские и репрессальные лицензии (commissions, lettres de marque, lettres de represailles), превращая их, по существу, в наемников. За это пираты отдавали властям часть награбленного, а также поставляли им ценную разведывательную информацию о состоянии тех или иных колоний в Карибском регионе и о движении неприятельских флотов [8, с. 401, 456; 10, с. 39, 41-45, 67, 104-105].
Добыв каперские свидетельства, флибустъеры придавали им самое широкое значение, не обращая уже никакого внимания на заключавшиеся в Европе мирные договоры. Когда губернатор Сен-Доменга Т. де Кюсси в 1685 году отменил каперские поручения против испанцев, возмущенные флибустьеры заявили: «Если губернатор не даст нам корсарские грамоты против испанцев, мы обойдемся теми, что получили для охоты и рыбной ловли» [33, с. 219]. Иногда с помощью различных уловок они продлевали срок действия своих поручений. Например, купив за 10 песо свидетельство, действительное в течение трех месяцев, они подделывали его таким образом, чтобы оно могло служить им три года.

---------------------------------------------
О сексуальных отношениях в среде флибустьеров имеются лишь отрывочные сведения. Захватив красивую женщину, флибустьеры обычно бросали жребий, и выигравший имел на нее право, как на жену [34, с. 91]. Эксквемелин, рассказывая о жестоком обращении французских флибустьеров с жителями захваченного ими города Гибралтар (1666 г.), замечает: «Чуть лучше было женщинам, которые попали к пиратам в любовницы; одних они взяли силой, другие пошли по своей охоте» [2, с. 94]. Такая же участь постигла женщин, захваченных флибустьерами Моргана в Пуэрто-Бельо (1668 г.), Маракайбо (1669 г.) и Панаме (1671 г.). Описывая бесчинства пиратов в Панаме, тот же автор сообщает: «Женщин тоже не щадили, кроме тех, с кем им хотелось позабавиться; разумеется, если те упирались, их заставляли. Пираты вытаскивали женщин из церкви, где они находились, чтобы якобы дать им возможность умыться, а потом делали, что хотели: их истязали, били, морили голодом, подвергали различным пыткам. Морган, как генерал, должен, казалось бы, дать пример достойного обращения с пленницами, однако он сам был не лучше других, и, если привозили хорошенькую женщину, он сразу же творил с ней всяческие бесчинства» [2, с. 192].
На Тортуге и Эспаньоле флибустьеры селились отдельно от прочих колонистов. Последние снабжали их продовольствием и необходимым снаряжением, тогда как на самих пиратов вплоть до конца ХVII века возлагалась обязанность защищать колонию от вражеских вторжений. Пока часть разбойников уходила на промысел в море, их компаньоны присматривали за жилищами на берегу [35; 36, с. 49]. Постепенно некоторые флибустьеры, скопив достаточную сумму денег, прочно оседали на суше и превращались в колонистов. Если один из пиратов обзаводился семьей, он также покидал своих компаньонов и переходил в разряд колонистов. Иммигрантки из Франции начали селиться на Тортуге и Эспаньоле в годы правления губернатора Б. д’Ожерона (1664-1675). Как правило, это были проститутки и нищенки, от которых метрополия стремилась избавиться и которых на островах Вест-Индии продавали с молотка на аукционах [37, с. 222].
Корабли флибустьеров не имели определенного флага. Утверждение Я. Маховского, что они поднимали черный стяг с изображением скелета, далеко от истины [38, с. 107]. Флибустьеры, которые приобретали у властей каперские грамоты, как правило, поднимали на мачте флаг той страны, от имени которой они выступали. Капитан Э. Дэвис держал на мачте белый флаг, на котором были изображены рука и сабля. Капитан Б. Шарп имел красный стяг с белыми и зелеными лентами, а в отряде П. Харриса, состоявшем из экипажей двух кораблей, были два зеленых флага. Капитан Р. Саукинс имел красный флаг с желтыми полосами, капитан Э. Кук — красный флаг с желтыми полосами и изображением руки и сабли [3, с. 183]. Черный флаг с черепом и перекрещенными костями впервые был зафиксирован в 1700 году на корабле французского пирата Э. Винна (Вейна), крейсировавшего в водах Гаити и Кубы [24, с. 123].
Становление английской, французской и голландской колониальных империй, развитие международной торговли, укрепление испанской береговой обороны в Америке и заметное усиление присутствия военных эскадр в американских водах неумолимо вело к постепенной ликвидации независимых флибустьерских сообществ на островах Вест-Индии. Часть из них была поглощена колониальными системами, часть уничтожена в ходе торговых и морских войн конца ХVII в., а остальные — те, кто не пожелал оставить вольную, но рискованную жизнь морских разбойников,— подняли на мачтах черные флаги, сделавшись врагами всего человечества. Хотя многие пиратские шайки конца ХVII — начала ХVIII вв. унаследовали часть обычаев флибустьеров, их деятельность имела уже свои особенности и поэтому принадлежит другой странице истории пиратства

Загадка острова Сейбл

Сейбл без ошибки можно назвать самым удивительным, самым таинственным и самым коварным островом из всех, когда-либо нанесенных на карту. На протяжении почти пяти столетий вселял он страх и ужас в сердца мореплавателей и наконец снискал столь мрачную славу, что его стали называть «островом кораблекрушений», «пожирателем кораблей», «смертоносной саблей», «островом тысячи погибших кораблей» и «островом призраков».
Пожалуй, самое удивительное то, что Сейбл все время движется. Это кочующий остров, беспрестанно меняющий свои размеры, конфигурацию и координаты.
Сейбл стоит на океанской судоходной трассе через Северную Атлантику - самом оживленном и напряженном морском пути в мире - и представляет большую опасность для кораблей. Поскольку высота Сейбла над уровнем океана не превышает 34 метров, с моря он почти неприметен. Только в погожие дни с палубы можно различить на горизонте узкую песчаную полоску.
Канадские рыбаки утверждают, что прибрежные пески острова, словно хамелеоны, окрашиваются под цвет океана. Как часто в этих водах сбитые с толку капитаны шли сквозь остров, ведя свои корабли на верную гибель!
О силе штормов близ Сейбла можно судить хотя бы по такому факту. В августе 1926 года у острова в один день погибли две американские шхуны: «Сильвиа Мошер» и «Сэди Никл». Первая опрокинулась на отмели, и ее экипаж погиб. Вторую волнением перебросило через косу острова с одного края на другой, где она также опрокинулась и была позже замыта песком. Вообще 1926 год оказался несчастливым для моряков и весьма «урожайным» для «пожирателей кораблей». В пески Сейбла, помимо двух шхун, попало два парохода: канадский «Лабрадор» и английский «Гарольд Каспер».
Сейбл - один из самых «добросовестных» и щедрых поставщиков уникальных экспонатов в несуществующий музей романтических реликвий прошлого. Нынешние обитатели острова после сильного ветра находят в дюнах ржавые якоря, мушкеты, сабли, абордажные крючья и множество старинных монет... В 1963 году маячный смотритель обнаружил в песке человеческий скелет, бронзовую пряжку от сапога, дуло от мушкета, несколько пуль и дюжину золотых дублонов чеканки 1760 года. Позже нашли плотную пачку банкнот - английских фунтов стерлингов середины прошлого века - на сумму десять тысяч. Рядом валялся старинный сапог, из которого высыпались кости...
Золотые монеты здесь не редкость. Морские хроники прошлого указывают названия и даты гибели кораблей, на борту которых имелось золото в виде слитков и монет.
Стоимость покоящихся в песках Сейбла ценностей составляет по современному курсу почти 20 миллионов фунтов стерлингов. И это, если учитывать только суда, на борту которых в момент гибели был ценный груз.
Жители острова научились разводить огороды и даже сады. Основная проблема - это уберечь растения от секущих песков. Здесь развели собак, кошек и кур. Если позволяет погода, жители острова купаются и выходят на вельботах на рыбалку. Каждую субботу обитатели острова Сейбл собираются в домике одной из семей, настраивают радиотелефонную станцию на материк и разговаривают со своими родственниками, живущими в Канаде и США.
Потерпевшие кораблекрушения были первыми поселенцами Сейбла: для них этот скудный участок суши, причинивший несчастье, становился убежищем. Из обломков судов первые робинзоны устраивали себе жилища. К своему удивлению, они увидели в долине острова коров. Их оставил там француз Лери в 1508 году, когда впервые посетил Сейбл. Животные расплодились и одичали. Потерпевшие бедствие мореплаватели могли питаться и морскими котиками, для которых здешние песчаные отмели до сих пор являются лежбищем. Полусоленое озеро острова изобиловало рыбой.
Иногда Сейбл оказывался вотчиной пиратов Северной Атлантики... Вероятно, джентльмены удачи зарывали здесь свои клады, зажигали на дюнах острова ложные огни, чтобы заманить в ловушку корабли купцов. Сколько здесь было совершено преступлений и сколько Сейбл укрыл преступников - останется навсегда тайной. До сих пор многие суеверные жители Ньюфаундленда и Новой Шотландии считают Сейбл проклятым Богом местом и обиталищем злых духов и призраков.
В конце XVI века Сейбл становится островом-каторгой. В 1598 году на нем появилось 48 уголовных преступников. Их высадили с французского корабля маркиза Де Ла Роша, который намеревался основать колонию в Новой Шотландии. После сильного и длительного северо-западного шторма в океане корабль дал течь. Так и не добравшись до цели, Де Ла Рош повернул обратно к берегам Европы. Завидя остров, маркиз не придумал ничего другого, как высадить «лишний груз» на Сейбл. Чтобы каторжане не умерли с голоду, он оставил им пятьдесят овец. О несчастных вспомнили лишь спустя семь лет. Видимо, угрызения совести побудили короля Франции подписать им помилование. Летом 1605 года посланный на Сейбл корабль доставил в Шербур одиннадцать заросших, потерявших человеческий облик, одетых в шкуры людей. Остальные, не вынеся тяжких невзгод, погибли. Удивительно, но пятеро из вернувшихся на родину попросили короля разрешить им вернуться на Сейбл. Король не только согласился, но приказал снабдить их всем необходимым. Так образовалась небольшая французская колония. И когда в 1635 году один корабль из Коннектикута возвращался в Англию и потерпел на Сейбле крушение, его экипаж был спасен и доставлен на Американский материк этими французскими Робинзонами.
Сейчас Сейбл принадлежит Канаде. Его население составляет не более 15-20 человек. Это специалисты и рабочие канадского департамента транспорта, обслуживающие местные гидрометеоцентр, радиостанцию и маяки. В их обязанности также входит спасение людей в случае кораблекрушения и оказание им помощи. Они прошли специальную подготовку, и в их распоряжении имеются самые современные спасательные средства. Канадские специалисты живут на острове со своими семьями.
Управляющий островом и начальник радиомаяка занимают два двухэтажных коттеджа. Остальные размещены в так называемых «караванах» - домиках-вагончиках. Эти жилища проектировались с таким расчетом, чтобы могли противостоять разрушающему действию секущего песка.
До сих пор на Сейбле живет стадо из трехсот диких пони. На прирученных смотрители каждый день объезжают побережье. Их задача - проследить, не прибило ли к отмелям яхту или рыбацкое судно, не валяется ли на песке бутылка или пластмассовый конверт с запиской - для изучения морских течений. Объездчики часто обнаруживают в песке любопытнейшие находки. У каждой семьи, живущей на Сейбле, создалась неплохая коллекция морских реликвий. По-прежнему в песке находят старинные золотые монеты.

Морские татуировки (Значения тату)

Результатом некоторых поверий и религиозных проявлений является татуировка на ноге с изображением свиньи и петуха как амулета, предохранявшего моряка, чтобы он не утонул.
Обычай татуировки имеет длинную и интересную историю, с которой стоит, хотя бы кратко, познакомиться, дабы оправдать моряка не только прошлых времен, но и наших дней в его склонности татуироваться.
В Энциклопедическом словаре за 1980 г. мы находим: «Татуировка (полинезийск.)-нанесение на тело рисунков накалыванием и втиранием под кожу красящих веществ», а в энциклопедическом словаре Century Dictionary после подобного же определения говорится: «...матросы и другие украшают кожу сюжетами из легенд и мифическими существами, любовными элементами и т. д. Некоторые нецивилизованные народы, особенно новозеландцы и даяки * с Борнео, покрывают большую поверхность тела орнаментными рисунками... Таитяне имели обычай, который они называли «тату»: они накалывали кожу настолько легко, что кровь не показывалась».
Хотя дикари уже в глубокой древности татуировали себя, полагая, что этим они усиливают свою привлекательность, мы должны искать причины возникновения этого обычая не у них, а в военной среде. Многие считают, что матрос подражал в этом весьма древнему обычаю, существовавшему в военных организациях. Исторически установлено, что татуировка в период ее зарождения была отличительным знаком солдата. Проведенные научные исследования говорят о том, что татуировка в Европе была своего рода паспортом тела солдата при гибели на поле битвы. Делалось это и в недавнем прошлом. Так, например, в годы 2-й мировой войны личный состав войск СС в Германии имел в установленном месте тела татуировку, указывающую на принадлежность к этим войскам и группу крови. Кроме того, татуировка употреблялась также для метки дезертиров, а позже преступников.
С течением времени необходимость делать татуировку стала модой, своего рода стилем среди матросов всех национальностей. Татуировка, подобно морскому языку, стала неотъемлемой частью матроса, прямым указанием на его принадлежность морю и кораблю. Даже теперь татуировка среди матросов рассматривается как доказательство «бывалости, солености», как право на звание морского волка. Характер рисунка татуировки моряка также имеет историю, общую для всего морского интернационального братства. От простейшего рисунка - якоря, сердца, дракона, ангела, единорога, , меча, солнца и розы ветров и т.д.-он постепенно вылился в изображение распятия Иисуса Христа.
Якорь - надежда, спасение, безопасность, прочность, преданность и осторожность.
Сердце - вечный символ любви, романтики, и самой жизненной силы в пределах всего человеческого вида.
Дружба, храбрость, романтичные обязательства, и эмоциональное выражение также воплощаются в этот символ.
Ангел - символ преданности, духовности и веры.
Единорог - символизирует красоту, мистерию, дворянство, силу, и безумный темперамент.
Звезда - символ правды, духа и надежды.
Корона - лидерство, власть, самообладание.
Крылья - символизируют скорость, поднятие, свободу и стремление
Меч - символ свободы и силы.
Солнце - изобилие, живучесть, страсть, храбрость и знание.
Рорза ветров-тату такого типа очень древние, но ничуть не устаревшие и по сей день. Звезды на небе служили для моряков ориентиром, особенно Северная и Полярис в Северном полушарии, а также Южный Крест в Южном. Моряки татуировали себе навигационные звезды, потому что они полагались на них: от звезд зависела их жизнь, они должны были указать путь. Моряки, в силу своей суеверности, полагали, что татуировки в форме звезды послужат им амулетом и обеспечат благополучный путь. Приблизительно в то же время морская звезда стала обозначаться на компасах. В более позднее время подобные звезды стали символизировать жизненный путь. Их стали делать те, кто хотел не сбиться с избранного пути. Так роза ветров стала путеводной звездой - ее образ помогал не сбиться с избранного пути, когда человек потерян или испуган. Позже такие звезды стали символами награды, высокого поощрения, признаком отличия.
Татуировка ласточки, птицы счастья и удачи, была весьма популярна среди моряков. Татуировку ласточки моряк делает только после прохождения им 5000 морских миль.
Вторым типом рисунка были русалки и наяды, постепенно переходившие к изображению женщины, где стали допускаться всякого рода фривольности. Изображение обнаженных женщин одно время было так распространено, что при приеме в американский военный флот было установлено требование путем добавочной татуировки одевать их в платья. Был обычай носить инициалы любимой женщины, как правило, с изображением сердца, пронзенного стрелой Амура и капающей кровью (иногда и девушка ставила себе татуировку того же характера, как бы закрепляя взаимную связь). Были также изображения кинжала, наполовину вошедшего в тело, с девизом «Смерть прежде бесчестья».
Собиратель морской старины и хранитель флотских традиций адмирал Н. Н. Коломейцев говорил, что обычай татуировки был распространен не только среди матросов, но также и среди офицеров как знак того, что ими совершено одно или несколько дальних плаваний. Этим символом-татуировкой наше офицерство хотело выделить себя из среды тех офицеров флота, кои устраивались на береговые места или плавали на судах малого каботажа. В дальние же плавания шли преимущественно любители моря.
При приходе в Японию, где искусство татуировки было доведено до наивозможного совершенства, офицеры оставляли на своем теле знак своего пребывания в дальних морях в отличие от моряков «внутреннего плавания». Дракон или змея, ловящая бабочку, на левой руке между локтем и кистью являлись доказательством плавания на Восток.
Дракон - символизирует власть, настойчивость, лояльность, храбрость, дворянство, волшебство.
Иметь на своем теле подобное «документальное» подтверждение об участии в дальних плаваниях было настолько романтичным, что от этого соблазна не могли удержаться даже отпрыски царской фамилии. По свидетельству того же Коломейцева, великий князь Алексей Александрович, ставший в 1880 г. во главе Российского флота, также в молодости, во время пребывания на Востоке, отдал долг обычаю, причем татуировка его была своего рода перлом.

 Davy Jones тату - по русски "Веселый Роджер". Классическая олдскульная. Еще делалась моряками, которые посветили свою жизнь морю, (черепок типа символ того, что и умрет в море*)
Ласточка - татуировка ласточки, птицы счастья и успехи, была очень знаменита между моряков. Татуировку ласточки моряк делает лишь опосля прохождения им 5000 морских миль. Ласточка значила не опасный путь домой, потому что ласточки летают неподалеку от территории и приземление ласточки на корабль значило, что территория теснее вблизи. А в последствии прохождения сто00 миль моряк был в состоянии сделать вторую птицу на 2 стороне собственного тела. Стая ласточек - симптом превосходного странствия.

 На самом деле вместо ласточки изображается Воробей - на каждые пять тысяч морских миль путешествия в море. Мои дядя служил в морпехе СССР БалтФлот
Черепаха, стоящая на задних ногах (обозначала принадлежность к "морским волкам") наносилась после пересечения экватора и прошедшему обряд "суда Нептуна".
Нептун - тату с изображением Нептуна, если пересекли экватор.
"HOLD" и "FAST" - татуировки на фалангах пальцев рук. Верили что они придают силу, чтобы крепче держать швартовые концы.А также, чтобы избежать падения за борт.
Парусник - за плавание вокруг мыса Горн.
Дракон - за пересечение международной линии смены дат или за плавание в Китай.
Гарпуны за работу на рыболовном флоте.
Кресты - наносили на ступнях ног для отпугивания голодных акул.
Кинжал, проткнутый через розу - означал желание бороться и убивать, даже если что-то настолько колючее, как роза.
Многие моряки также наносили порнографические изображения, чтобы они всегда были "под рукой" ))) в одиноком безженственном плавании
Пальмы - наносили за переходы по Средиземному морю во время Второй мировой войны.
Девушка "Хула" с Гавайских островов и пальмы наносится морякам ВМС США и американского торгового флота.

Татуировка- на теле. Мало кто знает, что татуировки на тело начали наносить задолго до появления Колумба в Америке, и каждая татуировка имела свое значение и несла сакральный смысл.

Тату как могло дать силу его обладателю и сделать более могущественным, так и уничтожить своего хозяина.

Но все это далеко в прошлом. К сожалению, многие тату и рисунки на теле людей уже ничего не означают и наносятся исключительно для красоты не неся никакой информации об обладателе.

Журналистам стало очень интересно, а какие татуировки носят моряки. Не те, которые нанесены на берегу и которые ничего не означают, а именно морские.

Морская татуировка, это своего рода язык, который стал неотъемлемой частью моряка, прямым указанием на его принадлежность морю и кораблю. Татуировки-обереги предназначены для защиты от дурного глаза, злых сил, несчастного случая, зависти врагов и т. п. Многие моряки до сих пор наносят полный текст молитвы или другие тексты религиозного содержания для защиты себя и своего судна.

Нельзя не отметить и тоску моряка по близким, что и становится причиной нанесения татуировки русалок и девушек, сердца и имена любимых.
Характер рисунка татуировки моряка также имеет историю, общую для всего морского интернационального братства.

Татуировки якоря уходит корнями вглубь истории на несколько тысяч лет. Татуировка якоря – одна из самых популярных татуировок у моряков в течение последних двух столетий, и имеет древние символические корни, уходящие на несколько тысячелетий вглубь времен, считался символом, помогающим не сбиться с пути, об умении противостоять ветрам и течениям и оставаться самим собой при любых обстоятельствах. Благодаря своей тысячелетней истории он имеет особые значения, которые очень важны для моряков. Татуировку якоря часто выполнялась после первого пересечения Атлантики.

Татуировка розы ветров впервые начали использоваться моряками, так как для них путеводителями и ориентирами в пути всегда были звезды, а спутниками и помощниками — морские ветра. Поэтому для них значение татуировки розы ветров стало особенно важным и необходимым. Эта шестиконечная звезда была напоминанием о цели, к которой стремится моряк, указателем родного дома и всех сторон света. И в правду, до изобретения компаса жизнь и путь древних моряков прямо пропорционально зависела от небесных светил. И моряки, в силу своего суеверия, часто считали, что такая татуировка может помочь им выжить и укажет правильный путь в океанах и морях, а также поможет преодолеть препятствия и обрести свою дорогу в море житейском, нередко бурном и жестоком. Позже такая тату стала символом высочайшей награды или высокого поощрения, знаком доблести и отличия. Розу ветров часто наносили пираты.

Дельфины – Татуировки с изображением дельфина хоть и не столь популярны в настоящее время среди моряков, но все же встречаются порой. В связи с тем, что изображения дельфинов можно чаще встретить уже на женских телах, это и останавливает моряков от нанесения на свои тела дельфинов. Хотя на протяжении долгого времени существует незримая связь между человеком и дельфинами. Долго считалось, что дельфины служат какой-то связью между надводным и подводным миром.

Многие моряки также наносят эротические и порнографические изображения, чтобы они всегда были «под рукой. Русалки, постепенно переходившие к изображению женщины, где стали допускаться всякого рода фривольности. В большей степени такие изображения могут обозначать тоску по девушке или девушкам. Зачастую Моряки пишут имена любимых под изображением Русалок.
Часто можем также встретить изображение крестов на ногах и руках моряков.

Кресты наносили на ступнях ног для отпугивания голодных акул. Долгое время для матросов-христиан татуировка в виде креста была надеждой, что их тело в случае гибели корабля будет погребено по христианским традициям. Поэтому без такой татуировки моряки даже не отправлялись в плавание.

Ласточка – ласточки, птицы счастья и удачи, символ весны, утра, возрождения, надежды была весьма популярна среди моряков. Татуировку ласточка (иногда воробья) моряк делает только после прохождения им 5000 морских миль. Ласточка означала безопасный путь домой, так как ласточки летают недалеко от земли и приземление ласточки на корабль означало, что земля где-то близко. А после прохождения 10000 миль моряк мог сделать вторую птицу на второй стороне своего тела. Стая ласточек – признак хорошего путешествия. Считалось, что ласточки, изображенные на теле моряка, спасут его во время кораблекрушения. Если моряк тонет, ласточки его спасут, подняв в небо на крыльях.

Татуировка в виде Акулы считается также неким оберегом от них же. Акула считается одним из самых опасных животных, природа создала ее идеальным хищником, ведь ей в одинаковой мере присущи скорость, мощь, сообразительность и кровожадность. Самая распространенная человеческая реакция на акулу – страх, восхищение и любопытство. Татуировки с изображениями акул, особенно белой – самой крупной, встречаются очень часто. Моряк тем самым показывает свое уважение к хищнику и веру в то, что не станет добычей.

Татуировка с изображением парусника (корабля) ещё с давних пор обозначала то, что моряк когда–то смог обогнуть мыс Горн, который считается одним из самых опаснейших мореходных участков во всём мире. Путь, лежащий через мыс, всегда был труден из-за сильного ветра, сильных течений, огромных волн.

Матросы наносили на тело татуировки не только чтобы украсить его, но, чтобы в случае кораблекрушения их тела могли быть опознаны и захоронены в соответствии с традициями. Вот именно поэтому, в течение длительного времени, татуировки были одним из главных атрибутов моряков.

Часто матросы изображали на своих телах парусники, штурвалы, якоря и прочую явно морскую символику. Несмотря на время и страну проживания, татуировки моряки делали в качестве символов солидарности, братства, верности к флотским традициям.

Мы постарались остановиться на самых основных татуировках моряков, которые несут значение, хотя знаем, что есть еще татуировки не менее важные для моряков, чем эти и по возможности будем знакомить с историей тату дальше. 

Понятие пиратства в международном праве

Пиратство на море относится к «преступлениям международного характера» (ПМХ), совершаемым на море. Помимо термина «преступления международного характера» в юридической литературе встречаются и другие термины: «конвенционные преступления», «уголовные преступления международного характера», «международные общеуголовные преступления», «преступления, нарушающие международный правопорядок», «преступления согласно международному праву», «преступления по международному праву».
Анализируя ряд определений преступлений международного характера, выдвинутых российскими авторами, Ю.С.Ромашев предлагает использовать термин «преступления международного характера, совершенные на море». Каждое из таких преступлений имеет свой международно-правовой состав. При совершении общественно опасных деяний, признаки которых содержат междуна- родный-правовой состав преступлений, «запускается» механизм осуществления прав и обязанностей государств — участников международных конвенций. Этот механизм предусматривает принятие мер международного, уголовно-правового уголовно-процессуального, административного, организационного и иного характера, вытекающих из норм международного права, направленных на выявление и пресечение таких преступлений, привлечение к уголовной ответственности лиц, их совершивших. Кроме того, международные обязательства государств предусматривают и меры, направленные на предупреждение этих деяний.
К преступлениям международного характера, совершаемым на море, обычно относят различные формы и проявления международного терроризма: незаконные акты, направленные против безопасности морского судоходства, незаконные акты, направленные против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе, захват заложников; пиратство; рабство и работорговлю; подделку денежных знаков и их распространение; незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ; преступления в отношении ядерного материала; обращение порнографических изданий и торговля ими; незаконный оборот опасных или других отходов; несанкционированное вещание из открытого моря; разрыв или повреждение подводного кабеля или трубопровода; преступление в сфере нелегальной иммиграции; преступления, связанные со столкновением судов и неоказанием помощи на море; незаконный ввоз или вывоз культурных ценностей и т. д.
Важно отметить, что ряд преступлений, например пиратство, издавна признаются таковыми в соответствии с обычными нормами международного права. Но нечеткость их признаков вызывала существенные сложности в осуществлении международных мер борьбы с ними. В конечном счете правовые модели этих преступлений все же нашли свое отражение в универсальных международных договорах


В международном праве термин «пиратство» иногда использовался не только в его историческом смысле для обозначения особого вида морских преступлений, но и для обозначения-квалификации преступных действий подводных лодок против торговых судов. Так, 14 сентября 1937 г. ряд государств подписали Нионское соглашение о борьбе с пиратством, в котором под пиратством подразумевались противоречащие международному праву атаки германских и итальянских подводных лодок в Средиземном море, направленные против торговых судов, не принадлежащих какой бы то ни было из борющихся в Испании сторон. Соглашение подписали Болгария, Великобритания, Греция, Египет, Румыния, СССР, Турция, Франция и Югославия.
Применение такого жесткого термина, как «пиратство», в Ни- онском соглашении 1937 г. объяснялось тем, что всего лишь за 10 месяцев до этого, 6 ноября 1936 г., в Лондоне был подписан Протокол о действиях подводных лодок по отношению к торговым судам в военное время, сама потребность в котором была вызвана действиями подводного флота Германии и Италии в Средиземном море. Германия и Италия поддерживали испанских фашистов в их борьбе с республиканцами и организовали морскую блокаду Средиземноморского побережья Испании. Они потопили ряд судов под флагами европейских стран, включая СССР, которые доставляли грузы в Испанию и вывозили беженцев.

Лондонский Протокол 1936 г. имел Приложение под названием «Правила о действиях подводных лодок по отношению к торговым судам в военное время». В ст. 1-2 Правил говорилось: «1. В своих действиях по отношению к торговым судам подводные лодки должны сообразовываться с правилами международного права, которыми руководствуются надводные военные суда. 2. В частности, за исключением случаев упорного отказа остановиться после надлежаще сделанного предложения об остановке или случая действенного сопротивления осмотру или обыску, военное судно, надводное или подводное, может потопить торговое судно или лишить его возможности плавания лишь в том случае, если оно предварительно доставит пассажиров, экипаж и судовые бумаги в безопасное место. В этой связи судовые шлюпки рассматриваются как безопасное место лишь в том случае, если при существующем состоянии моря и при существующих условиях погоды ввиду близости земли или присутствия другого судна, имеющего возможность принять пассажиров и экипаж, обеспечена их безопасность».
Поскольку подводные лодки Германии и Италии продолжали топить торговые суда и после принятия в ноябре 1936 г. Лондонского Протокола и указанных Правил о действиях подводных лодок, в сентябре 1937 г. было принято Нионское соглашение, в котором их деяния были названы «пиратскими» и одновременно предусматривались меры с применением оружия против «пиратских» подводных лодок.
Еще с древних времен государства пытались дать общее определение пиратства и закрепить его в качестве преступления международного характера в международных договорах. Однако противоречия между государствами в политической и экономической сферах, которые нередко приводили к тому, что многие из государств использовали пиратов и каперов для дезорганизации торговли других государств, не позволили им выработать единого определения пиратства. Максимальное, что удавалось сделать в прошлом, это заключить двусторонний договор о борьбе с пиратством.
Что касается национальных законодательств государств, то лишь некоторые из них содержали специальные законы о пиратах. Большинство государств приравнивали пиратство к разбою или бандитизму или считали его таковым на основе обычаев, которые многократно менялись от полного неприятия пиратства до его всемерного поощрения и признания заслуживающим уважения.
В настоящее время в большинстве прибрежных государств по- прежнему нет законов о пиратстве (как в России до 1997 г.), поэтому пиратские деяния квалифицируются по самым разным статьям уголовного кодекса с учетом объема причиненного ущерба, т. е. от мелкого воровства до бандитизма.
В доктрине ряда стран предпринимались попытки дать определение пиратства. Так, Л. Оппенгейм определил пиратство как «всякое насильственное действие, осуществляемое в открытом море без надлежащего разрешения частным судном в отношении другого судна с целью грабежа». В изданном еще в 1986 г. отечественном словаре международного морского права понятие пиратства рассматривается как морской разбой, т.е. как противоправные насильственные действия, совершаемые пиратским судном (летательным аппаратом) в открытом море или в любом другом месте вне юрисдикции какого бы то ни было государства. Вполне очевидно, что эта формулировка построена на определении пиратства, данном в Конвенции об открытом море 1958 г.
Наиболее приемлемое определение понятия пиратства приведено во французской энциклопедии Ларусса: пиратство — это «преступление, совершенное на море против судна, его экипажа и груза». Французская энциклопедия создавалась тогда, когда еще не была принята Конвенция по борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности международного судоходства (Рим, 1988). В ст.З Конвенции 1988 г. перечисляются 10 составов преступлений против безопасности международного судоходства, ко многим из которых могло бы быть применено определение пиратства, данное в энциклопедии, хотя Римская конвенция 1988 г. посвящена борьбе с терроризмом. В связи с этим можно сказать, что определения пиратства и терроризма на море имеют ряд сходных признаков. Кроме того, если бы не была принята Конвенция 1988 г., то можно было бы определение пиратства, данное во французской энциклопедии, применить и к терроризму, хотя понятие пиратства является более широким, чем во французской энциклопедии.
В прошлом неоднократно предпринимались попытки кодифицировать международные нормы, касающиеся пиратства. Так, в 1926 г. Лига Наций рассматривала проект Конвенции о борьбе с пиратством, но проект не набрал нужного количества голосов. В 1930 г. рассматривался другой проект Международной конвенции о пиратстве, предложенный Гарвардским научным центром.

Он также не получил одобрения Лиги Наций. В Гарвардском проекте пиратство определяясь как имеющий место вне пределов государственной юрисдикции акт насилия и грабежа, совершенный с намерением ограбления, хищения, заточения или убийства людей, разрушения собственности (ст. 1); все это — «в личных целях, без намерения доказать свое право» (ст. 2).
Развернутое определение пиратства как преступления между- нродного характера было дано в Конвенции об открытом море 1958 г. и Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. Этими международными договорами была проведена кодификация норм, определяющих морское пиратство и отношение к нему сообщества государств.
В соответствии со ст.15 Конвенции 1958 г. и ст.101 Конвенции 1982 г. пиратством является:

• а) любой неправомерный акт насилия, задержания или любой грабеж, совершаемый с личными целями экипажем или пассажирами какого-либо частновладельческого судна или летательного аппарата и направленный:
  • — в открытом море против другого судна или летательного аппарата, или против лиц, или имущества, находящихся на борту;
  • — против какого-либо судна или летательного аппарата, или против лиц, или имущества в месте вне юрисдикции какого бы то ни было государства;
• б) любой акт добровольного участия в использовании какого- либо судна или летательного аппарата, совершенный со знанием обстоятельств, в силу которых судно или летательный аппарат являются пиратским судном или летательным аппаратом;
• в) любое деяние, являющееся подстрекательством или сознательным содействием совершению действия, предусмотренного в пунктах «а» или «б».

Конвенция 1958 г. и Конвенции 1982 г. предусматривают ряд других положений, касающихся пиратства. Так, пиратские действия, когда они совершены военным кораблем, государственным судном или государственным летательным аппаратом, экипаж которого поднял мятеж и захватил контроль над этим судном, кораблем или летательным аппаратом, приравниваются к действиям, совершаемым частновладельческим судном или летательным аппаратом (ст. 102 Конвенции 1982 г., ст. 16 Конвенции 1958 г.).
Судно или летательный аппарат считаются пиратстким судном или летательным аппаратом, если они предназначаются лицами, имеющими над ними власть, для совершения любого из указанных выше действий, признаваемых пиратскими. Это относится также к судну или летательному апрарату, которыми пользовались для совершения таких действий, до тех пор пока они остаются под властью лиц, виновных в этих действиях (ст. 103 Конвенции 1982 г., ст. 17 Конвенции 1958 г.).
Судно или летательный аппарат могут сохранять свою национальность, несмотря на то, что они стали пиратским судном или пиратским летательным аппаратом. Сохранение или утрата национальности определяются внутренним правом того государства, которым она была предоставлена (ст. 104 Конвенции 1982 г., ст. 18 Конвенции 1958 г.).
В открытом море или в любом другом месте, вне юрисдикции какого бы то ни было государства, любое государство может захватить пиратское судно или пиратский летальный аппарат либо судно и летательный аппарат, захваченные посредством пиратских действий и находящиеся во власти пирата, арестовать находящихся на этом судне или летательном аппарете лиц и захватить находящееся на нем имущество. Судебные учреждения того государства, которое совершило этот захват, могут выносить постановления о наложении наказаний и определять, какие меры должны быть приняты в отношении таких судов, летательных аппаратов или имущества, не нарушая прав добросовестных третьих лиц (ст. 105 Конвенции 1982 г., ст. 19 Конвенции 1958 г.).
Захват за пиратство может совершаться только военными кораблями или военными летальными аппаратами, которые имеют четкие внешние знаки, позволяющие опознать их как состоящих на правительственной службе и уполномоченных для этой цели (ст. 197 Конвенции 1982 г., ст. 21 Конвенции 1958 г.).
Если захват судна или летательного аппарата по подозрению в пиратстве совершен без достаточных оснований, государство, совершившее захват, отвечает перед государством, национальность которого имеют судно или летальный аппарат, за любой ущерб или любые убытки, причиненные захватом (ст. 106 Конвенции 1982 г., ст. 20 Конвенции 1958 г.).
Анализ приведенных норм международного права, касающихся пиратства на море, позволяет высказать некоторые соображения.

Во-первых, в ст. 102 Конвенции 1982 г. и в ст. 16 Конвенции 1958 г. предусмотрено, что если военный корабль, государственное судно или государственный летательный аппарат, экипаж которого поднял мятеж и захватил контроль над ним, совершит пиратские действия, предусмотренные ст. 101 Конвенции 1982 г. и ст. 15 Конвенции 1958 г., то такой корабль, судно или летательный аппарат приравниваются к частновладельческому пиратскому кораблю (судну или аппарату). При этом не уточняются такие важные элементы возникшей ситуации, как процентный состав вовлеченных в мятеж членов экипажа, являются ли мятежники членами рядового или командного состава, применялось ли оружие при мятеже, есть ли жертвы, в чем выразились пиратские действия и пр.
Вполне очевидно, что мятежники, как правило, не стремятся немедленно сообщить о своих намерениях, особенно о пиратстве, поэтому далеко не всегда, даже в случае мятежа и действий, похожих на пиратские, можно утверждать, что речь идет о корабле (судне или летательном аппарате), ставшем пиратским. Приведем пример. В ноябре 1975 г. на корабле «Сторожевой» произошел мятеж. Два офицера принудительно поместили командира корабля в изолированное помещение и заявили экипажу (190 человек), что отныне они командуют кораблем, который в это время стоял на якоре в р. Даугава в Риге. После этого корабль снялся с якоря и последовал через Ирбенский пролив в море. На радиовызовы он не отвечал и на приказы пограничных катеров остановиться не реагировал. В связи с этим два малых ракетных катера получили приказ попытаться остановить корабль, а в случае отказа — уничтожить его при проходе 20-го меридиана.
Отвечая на вопрос о том, являются ли мятежниками все другие члены экипажа, А. Бобраков, командовавший в этой операции двумя малыми рекетными катерами, написал: «Каждому члену экипажа “Сторожевого” судьба дала возможность выбора: поддержать мятежников действием или бездействием, нейтралитетом (“моя хата с краю, ничего не знаю”) или выступить против мятежников. Как известно, не ошибается тот, кто ничего не делает. Экипаж, видимо, выбрал свою судьбу: за нейтралитет надо расплачиваться. Я объявил по своим кораблям “ракетную атаку”. К счастью для всех, на “Сторожевом” нашлись матросы и старшины срочной службы, которые освободили командира корабля, вооружили его и помогли ликвидировать мятеж».
В рассмотренном случае мятеж был ликвидирован, да и целью мятежников был перегон корабля в один из иностранных военных портов, а не пиратство. Вместе с тем можно представить и другую ситуацию. Допустим мятежный корабль не был задержан, цель мятежа оставалась неизвестной, т. е. это было не обязательно пиратство, но он совершил какие-то действия, которые при желании можно было рассматривать как «пиратство», тем более, что в настоящее время понятие пиратства трактуется весьма широко. Так, в сообщениях с морских судов о нападениях на них пиратов, регистрируемых Международным морским бюро, можно встретить и такие: 1) 16 февраля 1999 г. на панамский сухогруз «Apollo Dela- рап» напали 10 пиратов, вооруженных ножами. Они захватили часы и пару ботинок; 2) 21 марта 1999 г. панамское грузовое судно «Ivory Вау» подверглось нападению пиратов, захвативших три швартовных троса; 3) 26 марта 1999 г. греческий сухогруз «Mihalis Р.» подвергся нападению вооруженных лиц, которые забрали один швартовный трос, и т. д.
Иначе говоря, может возникнуть ситуация, как в случае с военным кораблем, который, чтобы закрасить на борту свое старое название, остановил в море какое-нибудь торговое судно и изъял у него, например, 2-3 банки краски и на этом основании был приравнен к пиратскому кораблю, поскольку потерпевшее судно сообщило о факте остановки его мятежным кораблем и об изъятии краски. Помня о том, что военный корабль, государственное судно или государственный летательный аппарат пользуются иммунитетом от ареста, задержания, судебного преследования, необходимы достаточно веские основания для того, чтобы их задерживать или арестовывать по подозрению в пиратстве. Видимо, в подобных случаях целесообразно предварительно проконсультироваться с властями государства флага судна, корабля и пр. и предпринимать только совместные или согласованные действия.
Следовательно, применение на практике ст. 102 Конвенции 1982 г. и ст. 16 Конвенции 1958 г. не является столь простым, как представляется на первый взгляд.
Во вторых, согласно ст. 105 Конвенции 1982 г. и ст. 19 Конвенции 1958 г. любое государство в открытом море или в любом другом месте вне юрисдикции какого бы то ни было государства может захватить пиратское судно или пиратский летательный аппарат либо судно или летательный аппарат, захваченные посредством пиратских действий и находящиеся во власти пиратов, арестовать находящихся на судне или летательном аппарате лиц и захватить находящееся на нем имущество.
В указанных статьях говорится о возможности захвата и ареста пиратских судов только в открытом море или в другом месте вне юрисдикции государств. Однако, как уже отмечалось, большинство пиратских нападений происходит в территориальном море, проливах, на рейдах портов и пр. В связи с этим возникает проблема правомочий иностранных военных кораблей, которые встретили пиратов не в открытом море, а в территориальных водах других государств при осуществлении военными кораблями мирного прохода через территориальное море, при их проходе через международные проливы, перекрываемые территориальными или внутренними водами других государств, при плавании в водах архипелага, например вдоль Большого Барьерного рифа, и т.д. При этом особо следует учесть, что большинство стран Африки, Азии, Америки, вблизи которых происходят нападения пиратов, не имеют мощного военно-морского флота, который смог бы осуществить эффективную борьбу с пиратами даже в их территориальном море, не говоря уже об исключительной экономической зоне и открытом море. Поскольку морские пираты после своих преступных акций нередко скрываются не в открытом море, а в прибрежных бухтах и даже портах, то они становятся недосягаемыми для иностранных военных кораблей, которые могут захватить их лишь в открытом море и иных районах вне юрисдикции государств, и одновременно не очень опасаются преследования кораблями прибрежного государства, которых у этого государства может не быть вовсе или их явно недостаточно.

Наконец, современные пираты действуют не на крупных судах, а на небольших скоростных катерах и даже шлюпках, а также на разных мелких буксирах, рыболовных судах, яхтах и пр., практически не отличимых от многих других таких же судов, плавающих вблизи берегов.
Представляется, что ограничение захвата пиратских судов только районами открытого и морских пространств, находящихся вне государственной юрисдикции, является неоправданным, ибо строится на предположении, что все морские государства имеют возможность обеспечить борьбу с пиратством в своих водах собственными силами. В действительности число пиратских нападений продолжает расти. Так, за 1995-1999 гг. только Международная морская организация (ИМО) зарегистрировала 1333 случая пиратских нападений. Еще в 1983 г. 13-я Ассамблея ИМО указала на необходимость принятия решительных мер по борьбе с морским пиратством. Как заявил на состоявшейся тогда прессконференции генеральный секретарь ИМО Ч. П. Шривастава, в последние годы многие международные линии стали ареной действий пиратских судов. Хорошо вооруженные, они представляют серьезную угрозу безопасности мореплавания. Постоянно поступают сообщения о пропажах судов, которые стали добычей пиратов. По данным ИМО, за период с 1980 по 1983 гг. только у таиландских берегов в результате нападений пиратов погибло более 1300 человек.
Причины роста пиратства весьма разнообразны, хотя на первом месте, как и в прошлом, стоят причины социального характера. Например, размер зарплат моряков в ряде развивающихся стран существенно меньше, чем в развитых странах, а если на судне работают моряки из развивающихся и западных стран, то последние получают зарплату в 2-3 раза большую, чем первые, хотя выполняют такую же работу. Отсюда возникают враждебность, зависть и пр. Естественно, такая дискриминация распространяется и на российских моряков, если они работают на иностранных судах. Так, российские моряки, работающие на греческих судах, получают ровно вдвое меньше, чем греческие моряки такого же ранга. Что касается страхования жизни российских моряков, то она страхуется на 20 тыс. долл. США, а жизнь греческих моряков — на 250 тыс. долл. США.
Сингапур давно известен активностью местных пиратов. Сразу же за воротами сингапурского порта есть кабачок, который «морские волки» называют «Ударить по пирату». Существует поверье, что если поднимешь здесь бокал, наполненный крепким напитком, то тем самым убережешься от налетов пиратов. Поднимают их в основном моряки с судов, которым предстоит плавание через Малаккский пролив.
Очевидец плаваний через опасный пролив, усатый грек с бритой головой, так обрисовал свое плавание: «Чувствуешь себя кроликом перед змеей. Наш танкер большой. В проливе есть место шириной всего полтора километра. Конечно, мы должны максимально сбавить скорость. Вот этим и пользуются пираты. У них быстроходные катера и стальные “кошки”. Забираются на палубу мгновенно. Те, что грабили нас в последний переход, были только в плавках, зато у каждого нож, автомат или пистолет. За каких-нибудь полчаса собрали все вещи, вплоть до зажигалок».
Рядом с кабачком «Ударить по пирату» и днем, и ночью слоняются безработные моряки. Таких безработных моряков в Сингапуре в любое время 3-5 тыс. Они готовы на все: наняться на судно матросом или же пойти в пираты. Спрос на новых флибустьеров в наши дни растет, особенно в водах Юго-Восточной Азии. По официальным данным, более половины всех пиратских нападений в мире совершаются здесь. Особенно свирепствуют пираты у берегов Филиппин, Гонконга, Малайзии, Сингапура, Индонезии. Пираты атакуют суда не только на ходу, но и на стоянке в портах. Например, в Маниле ежегодно совершаются несколько нападений на крупные океанские суда, стоящие на якорях.
Пираты не гнушаются и мелкой «работой». Они останавливают рыболовные суда, отнимают у рыбаков сети, запасы продовольствия и улов. Грабят суденышки, которые перевозят пассажиров с острова на остров. Нападения часто носят жестокий, изуверский характер. Бывает, команду и пассажиров расстреливают или сбрасывают в море. Случается, что после ограбления пираты топят суда.
Вместе с тем следует отметить, что многие государства, вблизи которых действуют пираты, предпринимают в последние десятилетия попытки с помощью специальных патрульных и сторожевых антипиратских кораблей бороться с этим явлением. Например, в Австралии по заказу ВМФ Соломоновых островов построен сторожевой корабль «Пасифик» для патрулирования в экономической зоне Австралии и островных государств Океании и пресечения пиратских действий. В Испании по заказу ВМФ Марокко построены два сторожевых корабля (длина 58,1 м, скорость — 22 узла, стоимость — 104 млн долл. США). Корабли предназначены для борьбы с пиратами. В Эквадоре для борьбы с пиратами построены дополнительно шесть военных сторожевых кораблей.
Борьба с пиратами в ряде стран возлагается на особую морскую полицию, которая, подобно военно-морскому флоту, получает в свое распоряжение специальные патрульные корабли. При этом морская полиция действует обычно в тесной взаимосвязи с береговой охраной в тех странах, где она есть. Например, морская полиция Мексики получила в свое распоряжение специальный патрульный катер из стеклопластика, имеющий хорошее вооружение и скорость свыше 30 узлов. Катер предназначен для борьбы с пиратами и контрабандистами. Морская полиция Сянгана (Китай) получила патрульный катер для борьбы с пиратами, действующими вблизи Сянгана. Береговой охране США переданы четыре однотипных катера, имеющих скорость около 45 узлов. Стоимость каждого из них составляет 330 тыс. долл. США. Катера предназначены для перехвата пиратов и контрабандистов в Карибском море. В Сингапуре построены для морской полиции и береговой охраны два патрульных катера, имеющих скорость до 26 узлов. Их задача — экстренное реагирование на пиратские нападения у побережья Индии.
Как видно из характеристик патрульных кораблей, предназначенных для борьбы с пиратами, все они рассчитаны на проведение прибрежных операций, т.е. они ведут борьбу с пиратами во внутренних водах и в территориальном море и лишь изредка добираются до исключительной экономической зоны. Что касается открытого моря, то там присечь пиратство могут лишь корабли военно-морского флота, которые, как правило, этим не занимаются.
Если обратиться к положениям международно-правовых актов, которыми предусматривается сотрудничество государств в борьбе с пиратством, то легко заметить, что изложенные в них обязанности государств по пресечению пиратства территориально ограничены, ибо в ст. 14 Конвенции 1958 г. указано: все государства сотрудничают в максимально возможной степени в пресечении пиратства в открытом море или в любом другом месте за пределами юрисдикции какого-либо государства, т. е. государства сотрудничают там, где совершается меньшая часть пиратских нападений, и не сотрудничают там, где пиратство буквально процветает.
Таким образом, основные районы морского пиратства — территориальные и иные воды вблизи берегов — стали в определенной мере истинным заповедником для пиратов, где они чувствуют себя в некоторой безопасности, тем более, что пиратами являются, как правило, местные жители, работа и само существование которых тесно связаны с морем (моряки, рыбаки, ныряльщики за ракушками, сборщики водорослей и пр.). Так, по данным службы Верховного комиссара ООН, в 1988 г. в Южно-Китайском море было успешно проведено только 60 операций по спасанию беженцев, пытавшихся на маленьких судах достичь Сингапура, Гонконга и Малайзии и унесенных в открытое море. При этом были спасены только 45 530 беженцев, из которых лишь 6%, или 2759 человек, были спасены торговыми судами. Хотя точное количество беженцев остается неизвестным, считается, что в 1988 г. удалось спасти всего 12,5% беженцев, нуждающихся в помощи. Судьба остальных неизвестна. Столь небольшое количество спасенных объясняется тем, что большинство торговых и рыболовных судов проходят мимо терпящих бедствие, не оказывая им никакой помощи, поскольку опасаются, что в действительности это пираты, которые в очередной раз применяют свой излюбленный метод: дают сигнал бедствия, а потом нападают на тех, кто пришел им на помощь.
В 1880-1981 г. в Таиланде было создано Агенство по борьбе с пиратством в Южно-Китайском море, которым занимаются в основном местные рыбаки. По данным опроса, проведенного среди 4740 беженцев, прибывших на Таиланд на 304 судах, только за первые 10 месяцев 1988 г. пиратами были совершены нападения на 34 судна, при этом 27 женщин были изнасилованы, 20 человек убиты во время нападения и 26 похищены. Позднее только 10 человек были освобождены, а остальные бесследно исчезли.
В результате действий Агенства по борьбе с пиратством в период с 1982 г. по ноябрь 1988 гг. по 34 случаям пиратства были арестованы 117 человек, из которых 58 признаны виновными в одном или более случаях пиратсткого нападения. С целью предотвращения нападения пиратов на суда беженцев и повышения эффективности работ по их спасению Агенство выплачивает судовладельцу судна- спасателя по 10 долл, за каждого спасенного беженца и до 30 тыс. долл, за проведение спасательной операции, если она сопровождалась большими расходами судовладельца. В 1987 г. размер этих ставок был соответственно 5 долл, и 20 тыс. долл.
Установление платы за спасение людей и компенсации понесенных спасателями расходов привело к возникновению особого промысла, когда две группы местных жителей, предварительно договорившись, изображали соответственно спасаемых и спасателей, а затем делили вознаграждение, полученное от Агенства.
Исходя из проведенного анализа международно-правовых норм, относящихся к пиратству, можно сделать следующие выводы:

• 1. Современное международное морское право пока еще не в состоянии обеспечить достаточно надежную и эффективную борьбу с пиратством, поскольку ограничивает сферу такой борьбы и соответственно сферу сотрудничества государств в борьбе с пиратством лишь открытым морем и иными районами, находящимися вне государственной юрисдикции. Иными словами, международное право регулирует борьбу с пиратством только в тех районах, где происходит лишь малая часть пиратских нападений. Как следствие такого отношения государств к пиратству последнее продолжает активно развиваться, захватывая все новые морские районы.
• 2. Ограничивая сферу своего сотрудничества в борьбе с пиратством, государства исходят из ошибочного тезиса, согласно которому все прибрежные государства в состоянии самостоятельно справиться с пиратами в своих внутренних морских водах, территориальном море и исключительной экономической зоне. Действительность свидетельствует об обратном, ибо подавляющее большинство государств, вблизи которых особо активно действуют пираты, не в состоянии справиться с ними без помощи международного сообщества. При этом имеются в виду не только военная и карательная помощь, но и помощь в экономическом и социальном развитии государств, без которой эти государства обречены на десятилетия и даже столетия воспроизводства пиратствующих из среды нищих, обездоленных и бесправных граждан.
• 3. Назрела необходимость внесения изменений в статьи международных конвенций, регулирующих борьбу с пиратством, как в отношении самого определения пиратства, которое должно признаваться таковым независимо от того, где оно проявляется, так и в отношении обязанностей прибрежных государств, которые должны обеспечивать безопасность международного и национального мореплавания в своих водах, в том числе и путем сотрудничества с соседними и другими государствами, которое можно было бы уподобить сотрудничеству в сфере спасания на море человеческих жизней, судов и самолетов от морских опасностей. На основе двусторонних и региональных многосторонних соглашений государств можно было бы предусмотреть упрощенную процедуру захода военных и специальных антипиратских кораблей в воды иностранных государств, где произошли, происходят или могут произойти пиратские акции. Тем не менее антипиратское национальное законодательство стало робко пробивать себе дорогу лишь в XX в.

Среди факторов, тормозивших его появление даже в XX в., можно назвать следующие:

• • Отсутствие в международном праве унифицированных норм, определяющих понятие «пиратство». Первые такие нормы были закреплены только в Женевской конвенции об открытом море 1958 г.
• • Заметный спад пиратства в первой половине XX в.
• • Применение по аналогии других норм уголовного законодательства (о бандитизме, разбое, грабеже, убийствах и пр.) при совершении преступниками относительно редких пиратских действий.
• • Неопределенность в критериях разграничения правового статуса лиц, захвативших судно, среди которых могли быть пираты, террористы, повстанцы и пр.
• • Появление на море таких специфических средств, как летательные аппараты, которые могут быть государственными (гражданскими или военнными), частными, пиратскими, террористическими, повстанческими и пр.

К проблемам теоретического характера при борьбе с пиратством можно отнести следующие:
• Можно ли зоной действий пиратов считать только открытое море или в определение пиратства, данное, например, в ст.15 Конвенции об открытом море 1958 г., необходимо включить упоминание насильственных действий, совершаемых в территориальном море (исключительной экономической зоны в 1958 г. еще не было), а также при нападении пиратов с моря на суда, морские порты и прибрежные объекты? Может ли быть пиратским не только судно, но и летательный аппарат и чем отличается захват пиратами летательного аппарата над сушей от такого же захвата его над морем или на море?
Следует ли считать пиратсткими действия любого члена экипажа или пассажира, который с целью грабежа или кражи прибегает к насилию или угрозе по отношению к другому члену экипажа или пассажиру, а также силой захватывает судно или летательный аппарат?
Следует ли под пиратством подразумевать только действия, совершаемые с корыстной целью или же с другими целями, например политическими?
Являются ли пираты, работорговцы и повстанцы, захватывающие суда, преступниками или же комбатантами (военнопленными), когда попадают в руки властей какого-либо государства?
Можно ли квалифицировать как пиратские те действия, которые совершены государственными судами и по своему характеру напоминают действия пиратов?
Можно ли рассматривать повстанцев в качестве пиратов, если они своими действиями досаждают морским судам третьих государств?
Можно ли считать пиратскими военные корабли, оказавшиеся в руках повстанцев, которые задерживают отдельные торговые суда и изымают у них какое-либо имущество?
Всегда ли пиратские действия совершаются с корыстными целями?
Может ли целью пиратства быть не нажива, а месть, ненависть?
Допустима ли аналогия между пиратством и работорговлей, как, в частности, это было установлено еще в 1824 г. законом
Великобритании, в котором работорговля называлась «пиратство per analogian?

• • Есть ли право захватывать пиратские суда не только у военных кораблей и самолетов, но и у других государственных кораблей и самолетов (полицейских, пограничных, таможенных и пр.)?
• • Допустим ли самосуд над пиратами, оказывающими вооруженное сопротивление при их захвате?
• • Является ли судно пиратским, если оно утратило право на флаг?
• • Следует ли рассматривать как особый вид спасания на море случаи, когда спасатели, изъяв у пиратов захваченное ими имущество, вернули его бывшим собственникам?

Как мы могли убедиться, формирование национального законодательства по борьбе с пиратством происходило в XX в. в условиях влияния как позитивных, так и негативных факторов и тенденций, сказывавшихся на развитии пиратства и, соответственно, на большей или меньшей заинтересованности государств в создании правовых средств борьбы с ним. Немалую роль при этом сыграло и наличие целого ряда правовых проблем, связанных с пиратством, без разрешения которых невозможно создать соответствующие анти- пиратские законы.
Естественно, на формирование национального законодательства существенное влияние оказали международные конвенции, в которых содержались положения о борьбе с пиратством и даже было дано его определение (Конвенция об открытом море 1958 г., Конвенция ООН по морскому праву 1982 г.). Наконец, национальные законодательства восприняли в той или иной мере международные антитеррористические стандарты, содержащиеся в Конвенции 1988 г. о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства.
В конце XIX — начале XX в. позиции законодательств отдельных государств по вопросам борьбы с пиратством весьма отличались. В уголовном праве России в то время не было норм, прямо относившихся к пиратам, если только не считать нормы, каравшие за разграбление судов, потерпевших кораблекрушение, а также за создание условий, способствовавших кораблекрушениям. Так, согласно ст. 1202-1210 Уложения о наказаниях России за разведение огней в пределах 50 верст «от законно устроенных маяков», если такое разведение привело к кораблекрушению, назначалась каторга на срок от 10 до 12 лет, а препятствование спасанию людей расценивалось как «умышленное смертоубийство».
В первой половине XX в. общая позиция государственных деятелей, юристов и публицистов в отношении пиратов выражалась в том, что пиратство затрагивает «безопасность человеческого рода», а следовательно, пиратов «должен повесить первый, в руках кого они окажутся».